— Душа… Бейли! Вами любимая Церковь Равновесия! Кстати, я тут узнал, что вы воспитывались в приюте под ее патронажем. Неудивительно, что Вы так глубоко ненави…

— Тише, дружище Дван, — остановил я его. — Такими словами нельзя разбрасываться, даже если думаешь, что стоишь перед вратами Великого суда.

— Осторожность и осмотрительность. Сколько знавал людей, выросших в таких приютах всегда они делились на два лагеря, те, кто свято чтит закон Равновесия и те, кто с опаской поглядывает на блюстителей этого закона. Вы, сэр, относитесь к последней, — Фарлей обвиняющее направил на меня свой узловатый палец.

— Ты сам-то, как к ней относишься? Раньше прикидывался, что веришь, а теперь такие речи, — уступать я не собирался. В отличие от Двана, маску благочестивого прихожанина я скинул давно.

— В море один бог, сэр, на суше другой. Перед плаванием посещаем службу, каемся в грехах и уходим, — Дван признал то, что знает каждый. В путешествие крайне редко к кораблю приписывается церковник — слишком затратно и не выгодно. Никто из капитанов не будет оплачивать из своего кармана их жалование, а по-другому никак. Так и живут — моряки погрязли в суевериях, а Церковь закрывала глаза на их маленькие слабости.

— Так везде. Но ты, видимо, хотел мне рассказать про Бейли, — подтолкнул его к продолжению беседы.

— Наш преподобный тоже из штрафников, — злорадно произнес Фарлей. — Служки из Церкви в Тишатле по большому секреты рассказали всем рабочим Тишатлы. Конкуренция за души, мать их, а-ха-ха, — хохотнул он. — Преподобный Бейли провалил задание на острове Тир, что в Галарском море.

— Кажется, там находится крупнейшая из аномалий на Северном Архипелаге, — припомнил я.

— Да уж, сэр. Вот уж, проклятое место! Сколько кораблей там отправилось на морское дно, сколько людей исчезло бесследно, но все равно год за годом находятся смельчаки, чтобы отправиться туда, — по-стариковски ворчал Фарлей, но его голос уже заметно окреп. Разговоры о море явно глушили непонятную хандру.

— Мы не лучше, согласись. Премся через джунгли ради неясной цели.

— Это похоже на пиратскую карту сокровищ, сэр. Раньше была такая мода среди капитанов — искать клад. Кто-то находил в старых костях полуистлевшую бумажку, и все на полных парусах устремлялись к кровавому кресту на ней, — привел интересное сравнение Фарлей.

— Помнится, читал интересную статью про золотую ловушку для отчаянных голов, или это был приключенческий роман. Злодей создал фальшивую карту и ждал, когда экспедиции за редкими сокровищами сами принесут ему богатства, — в церковном приюте самым интересным местом для меня оставалась библиотека. Чтобы восполнить знания о мире Тетис я часто просиживал там часы.

— Когда я был еще сопливым юнцом, мне удалось побывать в подобном походе. Среди моряков вашего книжного злодея прозвали Золотой жнец, а до того момента он носил имя Дик Уингфилд и являлся выжженным водным проводником. За счет карты он не только собирался обогатиться на дураках, но и с помощью их жизни вернуть себе дар. Как тогда выбрался до сих пор загадка для меня, наверное, просто повезло. На обломках корабля прибило к заселенному острову, — Дван тяжело вздохнул и продолжил говорить. — Еще тогда зарекся, что никогда не буду участником глупых походов за сокровищем. Но меня насильно втянули в мясорубку, — последнее было сказано с ненавистью. — Проклятый «Челстер», чтобы глав этой Торговой компании морские черти разодрали!

— Интересный взгляд на происходящие, — ответил я и поднял глаза к звездному небу. Сегодня хоть обошлось без ливней, маленькое радостное событие для всех в поселке. Тем более Грей запретил прятаться в бараках, ожидая нападения. На койках оказались только пострадавшие после ночи безумия проводников, либо укушенные какой-нибудь ядовитой тварью.

— Разве я не прав? Пусть корабли не носят обычных имен и мы ни на борту «Веселой Мэри» или «Отважного воина», но… — он не закончил предложение, да этого и не требовалось. У нас есть судно «Пресветлая Церковь» с людьми, глубоко верующими в Равновесие, «Гордый аристократ», на котором плывут все проводники, «Механик века» с последователями науки, «Черная метка» забито рабочими, высланными на Южный материк, «Королевская воля» с серомундирниками и «Приключенец», заполненный людьми с неясной целью. Орденцов выделять отдельно не стал, все-таки они являются, хоть и неофициально частью церкви.

— Про капитана Бейли мы поговорили, — в моем голосе звучал ничем не прикрытый сарказм. — А что скажешь про Роберта Ходжа? Он появился так внезапно…

— Для Вас возможно и так, сэр. На я-то с ним общался… Он вообще общительный парень, со всеми успел поговорить. Рабочие его очень ценят за отсутствие страха перед магами и инженерами, — восторга простых людей от личности Ходжа Дван явно не испытывал.

— Тебе он не нравится? — спросил прямо.

— Мне его жаль, а потому он неприятен. Вы знаете, как создают механоидов с сознанием? — Фарлей опять стал возвращаться в то меланхоличное настроение.

— Создание механоида с полноценным сознанием карается ссылкой, либо смертью, — тут же вылетело у меня в ответ.

Эту прописную истину нам вбивали в Академии наравне с техникой безопасности. Конечно, восстания машин здесь никто не ожидал, но были и другие нюансы их производства. Например требовался кристалл души еще живого человека, память, чувства и остальную шелуху стирали и прикрепляли к более совершенному телу. Этот метод пришел из магии, когда проводники создавали разумных големов. Можно было еще снимать слепки с людей и уже их редактировать. Но человек при этом мог лишится разума, но даже если процедура проходила без неприятных неожиданностей, то оригинал все равно страдал. Кто-то менялся, теряя какое-то чувство, например были те, кто не мог насытиться при приеме пищи, или испытывать боль — вариантов много, но итог один. Человек, прошедший через копирование души, менялся безвозвратно, не сумасшедший, но уже на грани. Позднее в механоидов стали вживлять искусственные матрицы, но говорят где-то еще используют технологию слепков.