Все это будет стоить того, если наш план сработает. Вчера вечером мы с Рафом много раз обсуждали детали, прежде чем заснуть. Он знает, почему он здесь. Он знает, зачем он мне нужен. И он не отступит... даже когда увидит своего отца в списках сегодняшнего развлечения для этих сумасшедших. Это его единственный шанс спасти мать и отца.

В дальнем конце зала, на возвышении, стоит трон и человек, который, как я могу предположить, является Королем Болтов. С такого расстояния трудно разглядеть его в деталях. Я различаю лишь общие черты — огненно-рыжие волосы, рост, с которым он сидит в кресле, сгорбившись и насупившись. Я поражена тем, каким жилистым и хрупким он выглядит. Это тот человек, благодаря которому наследие Болтов сохранилось, а королевство фейри стоит на коленях? Это тот самый король, который совершил все те злодеяния, которые я видела и представляла? Похоже, это он увядает, а не я.

Нет, я не могу позволить его внешности обмануть меня; я должна быть начеку.

Пока мы пересекаем зал, чтобы в конце концов предстать перед королем, я ищу хоть какие-то следы Дэвиена или Вены. Люди в клетках — это, конечно, пленники, которых захватили в Дримсонге, но я не вижу никого из вождей. Не знаю, лучше мне от этого или хуже.

— Ваше Величество. — Предводитель труппы склоняется в низком поклоне. — Спасибо, что пригласили нас сегодня исполнить серенаду в Вашем большом зале.

Король Болтов слегка кивает. Стеклянная корона, тяжело сидящая на его челе, подхватывает свет массивных люстр и разбивает его на тысячу осколков. Она не сравнится ни с копиями, сделанными ночью в Дримсонге, ни с теми, что на бровях присутствующих в этом зале мужчин. Его мастерство более изящно, и он источает ошеломляющую силу. Тысяча радужных клеток в мироздании внутри него.

Похоже, что Дэвиен был прав — он совершил какой-то темный ритуал, позволяющий ему носить корону. При виде ее на его голове у меня сводит желудок. Я в ярости, как будто видеть его в этой короне — это оскорбление моей истории — оскорбление меня.

— Мои любимые менестрели вернулись.

— Мы не посмеем возражать против Вашего призыва, Ваше Величество. — Глава труппы еще не выпрямился. Он по-прежнему смотрит в пол. Остальные последовали его примеру, склонив головы. Но я смотрю вверх сквозь ресницы.

Так близко я вижу кровавого короля более детально.

Его лицо обветрено, как кожа, которую передержали, истончили в процессе и натянули на зазубренные камни. Глаза — остро-голубые, пронзительные, грозящие разоблачить даже малейший намек на обман. На пальцах больше костей, чем плоти или мышц, а вместо ногтей торчат шишковатые желтые когти. Два рога— полумесяца, черные как смоль, выгибаются из его бровей вокруг стеклянной короны. В нем нет ничего мягкого, теплого или привлекательного. Все — жестокие углы.

— Я с нетерпением жду, что вы исполните для меня сегодня вечером, так как наше празднование подходит к концу. Сыграйте хорошо, и я позволю вам оставить все свои пальцы и ноги. Сыграете плохо — будете вынужден танцевать на шишках.

Я начинаю понимать, почему труппа так охотно позволила мне присоединиться к ним. Даже если они не отличаются лояльностью или нелояльностью к кому-либо, кроме себя, Болтов — легкий враг для всех.

— Мы с удовольствием будем играть для вас. Мы не подведем Вас, сир.

— Хорошо. Но знайте, когда нужно остановиться; на кульминацию осенних торжеств у меня запланирован особый сюрприз, который я не хочу прерывать.

При словах «особый сюрприз» меня охватывает ужас — все, что этот человек считает особым, наверняка мне не понравится. Но я отхожу вместе с труппой в сторону от помоста. Ведущий накладывает начальную мелодию. Остальные следуют за ним. Раф отстукивает на своем комично маленьком барабане, мужественно изображая улыбку.

Два часа, а пальцы уже болят. Я никогда не играла так долго и так тяжело. Но я продолжаю заставлять себя это делать, даже когда руки грозят свести судорогой. Я играю ради своей жизни.

И тут музыка внезапно прекращается. Я смотрю с руководителя труппы на короля. Болтов поднял руку. Как мрачное предзнаменование, он медленно разворачивается с трона и встает во весь рост, возвышаясь над всеми остальными.

— Добрые подданные, сегодня последний день осени и первый день зимы. Это день, когда живые уступают место мертвым. Когда один мир переходит в другой. И Вэйл между нами и великим Запредельем становится наиболее тонкой.

По залу пронесся возбужденный ропот. Я вижу, как придворные берут в руки кубки и делают горячие глотки. Им не терпится узнать, что задумал их король, и от этого мне становится не по себе.

— Я знаю, что многие из вас ожидают сегодня развлечений, подобных вчерашним, особенно учитывая мое убранство. — Болтов поднимает руки и показывает на клетки, расставленные по комнате. — Однако сегодняшний вечер особенный. Сегодняшний вечер посвящен мне и истории, которая началась сотни лет назад со смерти короля Авинесса Шестого. — Собравшиеся фейри шипят при упоминании бывшего короля. Он медленно начинает спускаться по лестнице, обвивающей помост. — Как вы знаете, есть те, кто до сих пор считает, что род Авинесса может быть восстановлен. Что истинный король на троне, хотя корону ношу я. — Он постукивает пальцем по стеклу, обводящему его лоб, чтобы сделать акцент. По залу прокатываются смешки. — И сегодня я рад видеть, что последний представитель этой линии окончательно прерван — отныне никогда не возникнет вопроса о том, кто более всего подходит для правления.