— У меня будет целый замок в Верховном Дворе и все земли диких фейри. Самое меньшее, что я мог бы сделать, это дать что-то женщине, которая помогла мне вернуть мое право первородства. — Он смотрит в мою сторону. — Конечно, это решение было принято до того, как ты испортила ритуал.

— К счастью для меня, у меня есть письмо, написанное твоим почерком, в поместье, — поддразниваю я и слегка подталкиваю его плечом. Он снова хихикает, наклоняясь ко мне. — Ты навестишь меня? — Слова вылетают шепотом. Мне кажется, он меня не слышит, и я готова отказаться от вопроса. Мне не следовало спрашивать. Это было глупо. Я открываю рот, чтобы сменить тему, когда, к моему удивлению, он отвечает.

— Если смогу.

Фейри не может лгать. Он бы пришел и увидел меня. Даже после того, как он стал королем фейри. Хотя... это также не было безоговорочным «да». Была ли эта фраза еще одной из тех полуправд фейри?

Наш разговор прерывают звуки музыки и пения. Я смотрю вперед по мощеной дороге.

— Что это?

— О, я полагаю, это начнется сегодня вечером, — пробормотал Дэвиен с небольшой улыбкой.

— Что начинается?

— Первый праздник, посвященный окончанию осени и приходу зимы. Прошло так много времени с тех пор, как я наблюдал какие-либо праздники фейри.

— Праздники в честь осени? — спрашиваю я.

— Да, мы радуемся всем изменениям на нашей земле, особенно после долгих зим во время отсутствия Человеческой Королевы. Пойдем, Катриа, позволь мне показать тебе больше моего мира. — Он протягивает руку, ожидая. Я колеблюсь, но только секунду, а затем беру ее. Его теплые пальцы смыкаются вокруг моих, и я следую по линии его руки к широкому плечу, затем к резкому разрезу челюсти и нежному изгибу губ. Каково это поцеловать их?

Нет! Защитная часть моего разума возражает. Я не могу об этом думать. Вот так ты и страдаешь. Вот так ты и влюбляешься. Так твой мир захватывает другой.

Но этот голос слабеет с каждым мгновением. Может быть, я смогу пойти на это с открытыми глазами. Может быть, если я приму, что если это не более чем случайное увлечение, я сохраню свою голову и свое сердце. Мне не будет больно.

В моем сознании это звучит как ложь, но его рука такая мягкая. Его улыбка так заразительна. То, как он смотрит на меня, словно я единственная живая женщина, вызывает волнение, превосходящее все, что я когда-либо знала, и мы вместе устремляемся на большую площадь перед главным залом Дримсонга.

Торговцы перенесли свои обычные прилавки с рынков на площадь. На них разложены всевозможные яства и напитки. У некоторых еще лежат товары, но я не вижу, чтобы деньги переходили из рук в руки.

В центре площади стоит помост, на котором играет оркестр. Танцоры в шелках движутся подобно ветру, под аккомпанемент барабанов. Фейри смеются, поют и танцуют. Некоторые танцуют над головой, кружась в вальсе, не поддающемся гравитации, мерцающая магия их крыльев падает на землю, как хвосты гаснущих фейерверков.

— Сюда. — Дэвиен ведет меня через толпу людей.

— Дэвиен, почему они не расступаются перед тобой? — Я делаю шаг ближе к нему, чтобы прошептать.

— Расступаются передо мной?

— Я думала, люди проявят больше почтения к королю.

На его лице промелькнуло понимание.

— Да, обычно... но меня не было так долго, что только несколько самых верных помощников Вены знают, кто я. Моя личность в основном хранится в секрете, чтобы помочь сохранить нас в безопасности — тем более, что я все еще более уязвим без моей магии.

Нас, а не «меня». Моя грудь сжалась. Сомнения, которые терзали меня, становятся все слабее и слабее перед лицом этой дикой фантазии, которой я начинаю предаваться вместе с ним в этом волшебном месте.

— Тебя это беспокоит? — спрашиваю я.

— А должно?

— Это не ответ, — говорю я.

— Ты привыкаешь к фразам фейри быстрее, чем мне бы хотелось. — Он усмехается.

— Такие трудности для тебя. — Я ухмыляюсь. — Ты показался мне желающим стать королем. Поэтому я думаю, что то, что они не проявили к тебе должного уважения, расстроило бы тебя.

Задумчивое выражение смягчает его брови. Его губы раздвигаются для мягкого вздоха и расплываются в легкой улыбке. Он проводит рукой по волосам. Я наблюдаю, как каждая шелковистая прядь каскадом возвращается на место, а косы, которые он заплел, слегка цепляются за его пальцы.

— Думаю, пройдут годы, прежде чем я смогу насладиться атрибутами королевской власти. Пока же я хочу увидеть этот мир как обычный человек — настолько, насколько я могу быть обычным, — понять трудности моего народа. Почувствовать их нужды, живя среди них. И даже когда я стану королем, я должен надеяться, что мои подданные видят во мне человека не меньше, чем короля. Как человека со своими надеждами, мечтами и желаниями. — Он делает паузу, слегка нахмурив брови. — Что это?