В животе у Морозко заурчало. Теперь он жалел, что не съел в то утро больше, чем сливу. Как только они устроятся, он попросит стражников добыть оленя.

— Надо было съесть больше. — Эйра пожала плечами.

Он перевел взгляд на ее лицо, и, хотя его губы сложились в натянутую улыбку, Морозко было более чем скучно, и его охватило желание подколоть медведя. И он пошел вперед, нависая над Эйрой и гадая, поднимется ли ее внутренний гризли.

— Знаешь, птичка, у меня есть применение твоему языку.

Она ковырялась в ногтях, прекратив это только тогда, когда он оказался в нескольких дюймах от нее.

— Думаю, все готовы завершить путешествие. — Эйра повернулась и забралась в седло. Она смотрела на него снизу вверх, вскинув бровь и ожидающе наклонив голову.

Взгляд Морозко задержался на ее затылке, и внезапно его обеспокоил не урчащий желудок, а кожа, которая ждала его под брюками Эйры. О, он знал, какова она на ощупь, когда вытаскивал ее из ванны, но ему были незнакомы ее изгибы и впадины.

— Ты задерживаешь группу, Морозко. — Эйра указала на жителей деревни, которые в основном уже сидели в санях или на лошадях.

На этот раз он пожал плечами.

— Теперь они могут узнать, каково это — ждать. — Вот только он не стал долго задерживаться на земле — слишком уж нетерпеливым было его медленное путешествие.

В конце концов они наткнулись на королевских стражников. Морозные демоны бросились в бой, помогая тем, кто открыто боролся, и, к сожалению, помогли нескольким умирающим лошадям погрузиться в вечную дремоту. Это было неприятно, но удар мечом в сердце оказался эффективным.

В конце концов, незадолго до наступления ночи, они добрались до лагеря. На поляне стояло несколько ледяных домов. Некоторые из них были прямоугольными или квадратными, а другие — округлыми. Стражники хорошо подготовили лагерь: внутри каждого лежали ветки сосны для подстилки и хворост для костра.

— Им нужна еда. — Морозко вздохнул и повернулся к Андрасу. — Воды и еды, которые они принесли, надолго не хватит. Я уверен, что вы все измотаны, но все же поймайте несколько оленей. Да и одеяла им не помешают, я уверен.

Когда все расселись по своим временным жилищам, Морозко нырнул внутрь своего дома. Он был достаточно высоким, так что ему приходилось лишь слегка приседать. Небольшой костер освещал пространство, а отверстие в верхней части позволяло дыму выходить наружу. Эйра еще не заходила внутрь — скорее всего, она разговаривала с Федиром или Сарен.

Он стянул с себя накидку, затем меч и отложил их на импровизированную кровать. Пальцы ослабили завязки рубашки, и он опустился на пол, скрестив ноги.

Через несколько мгновений Эйра просунула голову, и ее темные глаза показались бездонными в свете костра.

— Как уютно.

Взгляд Морозко переместился на прыгающее пламя, и он кивнул, указывая на ее подстилку.

— Иди сюда, — пробормотал он. — Я думаю, нам пора попрактиковаться в настоящей магии. Никаких проверок, никаких навязываний. — Теперь, когда он рассказал ей правду обо всем, он не хотел играть в игры.

Эйра села рядом с ним и закатала рукава. Она пошевелила пальцами в ожидании инструкций.

— Я не знаю, насколько это будет эффективно.

— Поэтому это и называется тренировкой. Кроме того, мы должны быть готовы ко всему. Мы можем надеяться, что огонь напугает прячущихся ублюдков, но мы не знаем наверняка. — Он протянул руку и взял ее ладони в свои, презирая то, как подпрыгнуло его сердце при соприкосновении. Под ее кожей бурлила жизнь, и он это почувствовал. Тепло разлилось по телу, голова закружилась, как будто несколько минут назад он был глубоко в чашках. Он провел пальцами по ее ладоням и нижней части предплечий. — Призови свою магию, закрыв глаза. Представь, что ты опускаешь ведро в колодец и медленно поднимаешь его обратно. — Он говорил мягким, мелодичным тоном.

Она бросила на него недоверчивый взгляд, а затем закрыла глаза. По ее рукам побежали мурашки, и он не мог понять, от кого это исходит — от него или от ее магии.

Он сглотнул, пытаясь остановить себя от изучения ее лица, потому что чем больше он рассматривал углы ее лица и полные губы, тем больше ему хотелось поцеловать их и попробовать ее на вкус.

Эйра вздохнула, оторвав его от размышлений.

— Я.… чувствую это. Трудно объяснить, это как… огонь, горящий внутри.

Он знал, на что похожа его магия, и в некотором смысле сравнил бы это с ощущением завершения. Жидкость, горящая в его груди, пока не вырвется наружу и не превратится в чистую энергию — его магию. Морозко не знал, что она может испытать нечто подобное, до сих пор.