— Я готова, — говорю я ему. — Но сначала сядь сюда, чтобы я тебя подстригла.

Он не спорит. Просто снимает свою футболку и садится на камень, который мы используем в качестве сиденья. Я чувствую на себе его взгляд, пока быстро делаю свою работу, по возможности причесывая волосы и убирая лишнюю длину.

Когда я заканчиваю с его бородой, он как будто напрягается сильнее. Переведя взгляд, я обнаруживаю, что его глаза смотрят так горячо. Они скользят то к моему лицу, то к груди.

Вырез этого платья довольно свободный, так что он слишком сильно обнажает мою грудь, если я неудачно наклонюсь.

— Извини, — бормочу я, и мои щеки краснеют, пока я поправляю платье. — Я не стала бы делать это нарочно.

Это правда. Я не хочу заманивать его уловками, соблазнять или подталкивать к выбору, которого он не сделал бы самостоятельно. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Или ко мне.

— Я знаю, малышка. Не твоя вина, что я возбуждаюсь от малейшего взгляда на тебя.

Он говорит почти нежно, и от этого мое сердце пропускает удар. Мои руки слегка дрожат, пока я напоследок подравниваю его бородку.

Но теперь я знаю, что он возбужден, и это заводит меня саму. Моя киска сжимается, пульсирует от предвкушения, пока я отхожу и кладу ножницы. Я избегаю его взгляда, поскольку меня почти смущает реакция моего тела.

— Рэйчел.

Мой взгляд взлетает и встречается с его. Выражение его лица такое жаркое. Голодное.

— Иди сюда, малышка.

Я делаю шаг вперед, едва дыша.

— Ты тоже возбуждена? — сипло спрашивает он. Когда я оказываюсь достаточно близко, он проводит ладонью по моей голой ноге, накрывая одну из ягодиц.

— Да, — я переступаю с ноги на ногу. — Но ничего страшного. Если ты не уверен, я не хочу… навязывать.

— Ты никогда ничего не навязывала. Все, что я делал с тобой — я хотел этого.

— Правда?

— Да, — он качает головой и привлекает меня еще ближе, чтобы я встала между его разведенными бедрами. — Никогда не думал, что мужчина способен так сильно хотеть, бл*дь… пока не начал хотеть тебя.

Я издаю глупый мяукающий звук и цепляюсь за его плечи, поскольку мои колени определенно подкашиваются.

Он обеими ладонями гладит мое тело под платьем, от бедер вверх до грудей. Какое-то время играет с сосками, затем опускается ниже, чтобы поласкать задницу.

— Тебе нравится? — бормочет он хрипло и мягко.

— Да, — я прикусываю нижнюю губу и слегка покачиваюсь, пока он трогает пальцами мою киску.

— Тебе нравится, когда я так к тебе прикасаюсь?

— Да. Очень нравится.

— Кажется, тебе нужно кончить. Ты уже горячая и влажная.

— Да, — я цепляюсь за его плечи, и перед глазами все размывается, когда он вводит в меня два пальца. — Да, мне нужно. Кончить. Очень сильно.

Когда он начинает трахать меня пальцами, я кончаю меньше чем за минуту, держась за его шею и громко крича, пока удовольствие стискивает меня спазмами. Он не останавливается. Он продолжает, пока я не кончаю еще два раза. Затем я принимаюсь возиться с его штанами, пока не обхватываю пальцами его член и не довожу его до оргазма.

Он кончает с громким ревом. Звук эхом отражается от каменистых склонов вокруг нас.

После я продолжаю цепляться за него, желая ощутить его руки на себе. Но минуту спустя что-то в языке его тела меняется. Я чувствую это и опускаю руки еще до того, как он поднимается на ноги.

Он не смотрит мне в глаза.

— Кэл, это не было неправильным, — а что мне еще сказать, черт возьми?

Он снимает штаны и идет под водопад, до сих пор одетый в боксеры. Намыливается быстрыми движениями.

— Что бы сказал Дерек, если бы увидел нас сейчас?

Я сглатываю, поскольку этот вопрос причиняет мне настоящую боль.

— Дерек мертв.

— Но что бы он сказал? — он выдавливает эти слова.

— Он любил нас. Нас обоих. Он хотел бы, чтобы мы были счастливы. Так что я думаю, он бы, наверное…

— Не возражал, что его папа трахает его девочку? Прикасается к ней? Заставляет ее кончать? Позволяет ей трогать его член? Ты серьезно думаешь, что он бы не возражал?

Буквально минуту назад я была такой счастливой и удовлетворенной. Теперь все это без предупреждения рушится.

— Да даже задавать такой вопрос несправедливо, Кэл. Когда Дерек был жив, все было иначе. А теперь все изменилось. Я уже не та, и ты тоже.

— Я до сих пор его отец, — он втирает шампунь в волосы с такой силой, будто пытается выцарапать что-то из своего мозга. — Ты до сих пор его девочка.