И кстати об ожиданиях. Папа действительно прислал мне с утра несколько открытых вакансий. А я даже не смогла вырвать минутку, чтобы сравнить их и принять какое-то решение. Так, только мельком успела взглянуть между очередными визитами гонцов Мереминского. А ведь вечером отец позвонит и потребует от меня ответ. И судя по пятничному настрою — покормить его «завтраками» у меня не получится.

Домой я уехала в растрёпанных чувствах, недовольная собой, как работником и своей катастрофически низкой продуктивностью из-за сюрприза Ярика. Всё это я и вывалила на Лизку, пока мы смотрели на стремительно ускользающие лучи солнца.

— Вот почему, стоило мне принять решение, что я действительно его отпускаю, что я начинаю жизнь с чистого листа, как Мереминский тут же активизировался?! — возмущённо выпалила я, бросая камешек в воду. — Вот как это вообще называется?

— Закон подлости, — подсказала Лизка. — Ну вообще, как по мне, связаться с Лисом — это не такой уж «чистый лист». Если ты сама говоришь, что у вас много чего было в прошлом…

— Для меня любой, кто не Ярик — это уже чистый лист.

— Ты ведь понимаешь, что он вообще не в курсе о том решении, которое ты приняла после нашего похода в ресторан? — вздохнула Лизка. — И о твоих глобальных переменах в душе тоже… Для Мереминского, всё что произошло между вами — это чуть больше, чем просто крупная ссора, во время которой он вспылил и наговорил тебе лишнего. Марин, но это не значит, что он в тебе разочаровался или что он тебя больше не любит. И как он себя теперь ведёт, это только подтверждает…

— Лиз, тот разговор с тобой — это далеко не первый мой подобный «неидеальный поступок». И уж точно не последний. И как только я вытворю что-то подобное ещё раз, история повторится. Я не знаю, как он жил все эти годы, не замечая, насколько я изменилась. А может это я так успешно маскировалась, чтобы выглядеть в его глазах презентабельное… Я не знаю. Но любит он не меня, а ту прежнюю версию меня — добрую, искреннюю девочку Марину. И причём любит очень странной любовью.

— Что значит «странной любовью»? — уставилась на меня Лизка.

— Потому что я вообще не знаю, можно ли это назвать настоящей любовью, — усмехнулась я, подтягивая к себе колени и укладывая на них подбородок. — Когда я не знала, любит ли он меня или между нами просто иногда… вспыхивает мимолетнее влечение, мне было как-то проще. Не задумываться о том какой он на самом деле, и как он ко мне относится. Мне даже в голову не могло прийти, что он специально может крутить роман у меня перед носом.

— Ну ты же понимаешь, что он с этой Ланой связался, чтобы вызвать твою ревность…

— Он хотел вывести меня на эмоции. И у него это получилось. У него всегда это отлично получалось, — с горечью заметила я. — . Но я правда не понимаю, что это за любовь такая, если ты намеренно делаешь больно своему любимому человеку.

— Я не думаю, что он хотел сделать тебе больно, Марин.

— А ты вот представь, что вы в ссоре с Сашкой. И он берёт и специально начинает мутить… да с той же Шакуровой. Представь, что он намеренно «тычет» тебе в лицо их отношениями, как он с ней счастлив. Целует её при тебе, обнимает. Просто чтобы вызвать твою ревность. Ну как? Представила?

— Вот даже представлять не хочу! — проворчала девушка.

— Потому что неприятно. А я месяц с лишним была вынуждена любоваться этим чудесным спектаклем. И скрывать… как мне больно.

— Я понимаю… Но ты ведь не только это скрывала.

— В смысле?

— Другие чувства ты ведь тоже от него прятала, — заметила моя новоиспеченная подруга.

Молча киваю в ответ. Потому что на протяжении многих лет скрывать свою любовь к Мереминскому было для меня также естественно, как дышать. Конечно, близкие люди обо всём знали, но старательно обходили эту тему стороной. А Ярик… Ярик делал всё, чтобы показать мне насколько ему не нужны были мои чувства. — У тебя теперь есть преимущество — ты знаешь, как он к тебе относится. А он по-прежнему уверен, что ты к нему равнодушна.

— И пускай так думает дальше, — отрезала я.

— Но почему?!

Прикусываю до боли нижнюю губу, вспоминая, чем однажды закончилось моё проявление чувств. Нет, сейчас я точно не готова вытаскивать на поверхность тайны нашего с Мереминским прошлого. Хватит с Лизки и моих сегодняшних откровений!

— Потому что я приняла решение переводиться в Москву, — вместо этого говорю я, мысленно удивляясь твёрдости своего голоса.

Да, возможно это было опять очередное импульсивное решение, принятое мной на эмоциях. Но в конце концов — к чему этот долгий сравнительный анализ? У меня достаточно опыта и знаний, чтобы с успехом пройти собеседование на обе должности, которые отобрал отец. Просто Москва была мне как-то ближе. Возможно, студенческие годы давали о себе знать и навевали лёгкое чувство ностальгии. Плюс финансовый сектор для меня был всё-таки привычнее, чем управленческий. Я уже давно хотела взять под свой контроль бюджетирование столичных проектов. Почему-то именно в московском отделении у нас царил постоянный бардак, из-за чего он никак не мог вырваться в «топ пять» по стране среди филиалов нашего холдинга. Но я чувствовала, что мне по силам вывести в лидеры столичный филиал. Да, придётся первое время ночевать на работе. Но когда меня это останавливало? В любом случае это того стоит! И наверняка поможет мне поскорее выкинуть из головы Мереминского…