Шрифт:
Ярик облегчённо выдыхает и его лицо вновь освещается радостной улыбкой.
Господи, какая же я дура! Разоралась на парня, навесив на него все смертные грехи сильной половины человечества, а он ведь правда старался, чтобы сделать мне подарок. И тем более такой подарок…
— С днём рождения, Мариш, — улыбнулся Мереминский, склоняясь ко мне и оставляя на щеке нежный поцелуй.
Сердце начинает с удвоенной силой отстукивать удар за ударом. Кожу опаляет огнём в том месте, где ещё недавно Ярик касался губами. Да я и сама начинаю вся гореть. Мереминский по-прежнему стоял рядом со мной. Так близко, что я слышала его дыхание, ощущала тепло его тела и легкий едва заметный аромат парфюма. И медленно сходила с ума от своих невысказанных чувств и желаний…
— Это всё? — чуть хрипло спрашиваю я, пытаясь совладать с волнением.
— Ну-у… Корабля с алыми парусами у меня, к сожалению, нет. Красной спортивной машины пока тоже, — смеётся Ярик, чуть отстраняясь от меня.
Ну уж нет! Ещё раз он не сможет вывести меня из себя своими шуточками! Сейчас на повестке дня есть дела поважнее, чем какие-то там наши идиотские препирательства!
Делаю стремительный шаг навстречу Ярику, кладу ладони на его широкие плечи и вновь привлекаю к себе.
— А где мой настоящий поцелуй?
Глава 20
— В смысле… В смысле настоящий? — бездонная синева глаз смотрит на меня с изумлением.
Ярик явно не ожидал такого поворота событий. Слышу в его красивом бархатистом голосе лёгкую хрипотцу, от которой моё тело тут же покрывается сотней мурашек.
— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я, — не могу сдержать улыбки. Надеюсь, что она была томной и соблазнительной, а не смущённой, девчачьей.
— Мариш…
Мои губы ещё больше расплываются в улыбке, когда я чувствую его напряжённое, сбившееся дыхание. Так, так, это что же получается — мне удалось смутить самого Ярослава Мереминского? Вот это новость! Вплоть до этого дня я была искренне уверена, что способность смущаться к него отсутствует на генетическом уровне.
— Ты же вроде в этом специалист. Так, по крайней мере, говорят, — протягиваю я с лёгкой усмешкой, опуская взгляд на его губы. — Или это всё враньё, и ты сам распространял о себе подобные слухи?
Невинно хлопаю глазами, чтобы смягчить свой сарказм.
— Не смешно! — рычит в ответ Мереминский.
Ощущаю, как его руки сомкнулись на моей талии. Отлично! Значит, я на верном пути. Вот если бы он после моего заявления о поцелуе отскочил от меня, как ошпаренный, вот тогда бы… Я даже не знаю, что бы я тогда делала! Я и так не особо в восторге, что сама первая проявляю инициативу. Но в случае с Яриком по-другому нельзя. Потому что пока до этого долговязого дойдёт (а судя по всему, некоторые вещи до него доходят, как до жирафа), мы с ним оба успеем дружно состариться и выйти на пенсию!
— А я и не смеюсь.
Прижимаюсь ещё сильнее. Вижу, как Мереминский нервно сглатывает и пытается отвести взгляд в сторону. Кажется, я даже вижу лёгкий румянец на его гладко выбритой щеке. Уж не знаю всему виной мой полыхающий огнём взгляд или провокационное короткое платье с не менее провокационным вырезом на груди… Ну а что? Для достижения цели все средства хороши! Матушка природа, конечно, немного поскупилась для меня с размером бюста, но в целом, меня всё устраивало. И судя по поплывшему взгляду Мереминского, ему тоже очень даже нравился открывавшийся перед ним вид. Теперь я была уверена на сто процентов, что мой праздничный образ он оценил!
И хочется, и колется — вот как бы я сейчас описала состояние Ярика. У него даже испарина на лбу появилась от моральных этических мучений: стоит или не стоит выходить за рамки нашей с ним дружбы. Занятное это, конечно, было зрелище. И этот его смущённый румянец — ну просто загляденье! Вот смотрела бы и смотрела…
Не удивлюсь, что у меня и у самой щёки горят огнём. И очень надеюсь, что это единственный момент, который выдает сейчас моё волнение. Хотя… Ещё было сердце, которое непозволительно громко стучало в моей груди, то замедляясь, то разгоняясь до предела.
Да, пускай я делаю первый шаг. Ну и что с того? Просто нужно обставить всё так, чтобы я не выглядела как какая-то жалкая просительница. Почему-то в голове всплыла фраза о королевах: «королевы не опаздывают, это другие приходят слишком рано». Так вот, в моём случае — королевы не просят! Они милостиво разрешают себя поцеловать! А Мереминскому так вообще выпала особая честь: стать первым парнем, с которым я поцелуюсь.
Кстати, надо бы обрадовать его этим фактом.
— Мне кажется, в первый раз надо целоваться с тем, кто знает в этом толк, — безмятежного протягиваю я. Провожу подушечками пальцев по его шее, поднимаюсь вверх до затылка. Запускаю пальцы в его мягкие, тёмные волосы. И с наслаждением замечаю, как Ярик вздрагивает от моих прикосновений. Не знаю, что у него творится в голове, но вряд ли ему так уж неприятно, что я сейчас с ним делаю. Иначе бы он поспешил от меня отстраниться, а не прижимал к себе, всё сильнее смыкая кольцо своих рук. — Ты так не думаешь?
— Что?.. Я… Марин… - запнулся Мереминский, так и не произнеся в ответ ничего вразумительного.
Встречаюсь с его потемневшим синим взглядом, в котором я отчётливо вижу борьбу и желание.
Так, пожалуй, надо немного подтолкнуть своего смущённого принца. Чтобы он принял в данной ситуации единственное верное решение — сгрёб меня в охапку и наконец уже поцеловал!
— Или мне лучше обратиться к Игнатову? — задумчиво спрашиваю я, чуть склоняя голову на бок, посматривая на Ярика лукавым взглядом. — Я думаю, он будет не против. Ну или к Мишке Бондареву…