— Чтобы ты перестала врать мне и самой себе, — жёстко чеканит он. — Если ты пришла залечить раны и отогреться в моих объятиях, если ты хочешь собрать по кускам своё разбитое сердце — то так и скажи.

— Лис, я… я… — пытаюсь собрать в кучу свои разбредающиеся мысли, но получается паршиво. Потому что он видит меня насквозь!

Он знает, что я отчаянно хочу любить и быть любимой. Что я хочу, чтобы меня полюбили такой, какая я есть, со всеми моими недостатками, с моим чудовищным неидеальным характером. Я хочу любить самой: открыто, без боли и терзаний. Я хочу, чтобы на место уставшей озлобленной стерве пришла та искренняя, добрая, открытая девчонка, которой я когда-то была.

Я устала от этой боли и одиночества. Я просто хотела любви.

— Ты прекрасно знаешь, что я не буду против такого расклада, — усмехается Елисей, чуть склоняя голову на бок. Одаривает меня таким откровенным жарким взглядом, что кровь тут же приливает к моим щекам. — Но только… всё будет на моих условиях.

— На каких условиях? — шепчу я пересохшими от волнения губами.

Резко, но бесшумно поднимается с места и в два шага, точно опасный хищник, оказывается возле меня.

— Докажи, что я правда тебе нужен, — говорит он, делая шаг вперед. Встает почти вплотную, так близко что при желании я могу разобрать даже мелкий принт на его футболке. Утыкаюсь взглядом в его широкую грудь. Красивый рельеф мышц проступал через тонкую ткань, пробуждая во мне желание прикоснутся и ощутить под своей ладонью бешеный стук его сердца.

Который, мне казалось, я сейчас отчетливо слышала в предрассветной тишине. Или это мой собственный?..

— Как?

Чувствую, что начинаю гореть. За эти годы, что мы знакомы с Лисом, между нами чего только не было…. Кроме самого главного. Потому что я всегда тормозила. Потому что в глубине души я чувствовала, что предаю свою настоящую любовь. Я ненавидела себя в такие моменты, но ничего не могла с этим поделать. Я так и не смогла перебороть себя в этом вопросе. Это было смешно и жалко одновременно — ведь господину Мереминскому плевать было на мою верность, как и, собственно, на мою любовь. Он даже и не догадывался, что все эти годы я так и не смогла никого подпустить к себе.

«Я не железный» — обычно говорил мне Лис после того, как срывал с моих губ долгожданный поцелуй. И если несколько лет назад я могла его отчитать или отвесить пощёчину за такую наглость, то в последнее время… Я всё чаще ловила себя на мысли, что получаю удовольствие от того, что он делал.

Потому что в такие моменты я чувствовала себя живой. И нужной… по-настоящему нужной.

— Поцелуй меня, — хрипло говорит он.

И это не просьба. Это прямое указание к действию. Которое даже можно расценивать, как приказ, если бы не исходящее от него волнение. Я чувствую, что Лис сейчас был натянут, как струна, и даже его дыхание — порывистое, частое, которое я слышала совсем недавно, будто бы замерло в ожидании моего решения.

Я никогда не целовала его первая.

Поднимаю голову и встречаюсь с его пылающим взглядом.

«Признайся, на самом деле, ты ведь за этим к нему пришла?» — промелькнуло у меня в голове.

Конечно, за этим. Врать самой себе — самое бессмысленное занятие на свете. Я больше не хочу страдать. Этой ночью я вновь хочу почувствовать себя живой.

Я хочу любить и быть любимой.

Чуть приподнимаюсь на носочки, обхватываю ладонями его лицо и слегка касаюсь его губ своими дрожащими от волнения губами.

— Ещё, — хрипло, почти на грани звериного рыка.

Прикрываю глаза, посылаю сигнал свои совести, чтобы она заткнулась и не мешала получать мне удовольствие и падаю с головой в этот поцелуй.

Сейчас были только я, он и эта ночь, которая стирала все границы.

Робкий, нежный поцелуй за считанные секунды становится жарким, обжигающим, как лава, которая растекалась у меня по венам. Скольжу руками по его мощным плечам и груди, зарываюсь пальцами на затылке в его светлые волосы, прижимаюсь к нему всем своим телом, полностью растворяясь в этих новых для себя ощущениях. Где-то на краешке сознания с изумлением проносится мысль, что оказывается, я и такое могу — быть напористой, страстной, уверенной в себе и в том, что я творю сейчас с этим мужчиной. Мужчиной, который сходил сейчас с ума от моих поцелуев. Быть уверенной в своей власти над ним. И это было удивительное, опьяняющее чувство, которое я никогда не испытывала раньше.

Елисей издает мне в губы какой-то рык и перехватывает инициативу. Ну да, Лис — это Лис… всё должно быть по его правилам. Как же я могла забыть этот немаловажный факт. Но в целом, я была абсолютно не против, потому что от его поцелуев у меня полностью отключался разум. Я не помнила, кто я, не помнила своё прошлого… Да, это именно то, что мне сейчас нужно.

Лис резко прерывает поцелуй. Изумлённо распахиваю глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

— Марин, посмотри на меня, — шепчет он, приподнимая кончиками пальцев мой подбородок, — Ты сама ко мне пришла… И я тебя уже не отпущу. Слышишь? Назад пути нет. Я не смогу остановиться…

И не надо.

Нахожу его губы и вновь впиваюсь в них со всей страстью и отчаянием, которые томились у меня внутри, но так и не находили выхода столько лет.

Лис притягивает меня ещё ближе к себе, приподнимая от пола. Обвиваю ногами его бедра, обхватываю руками за шею, так и не разрывая поцелуя. А через несколько мгновений, понимаю, что мы уже в его спальне. Ощущаю своей оголённой спиной мягкую и чуть холодящую кожу ткань простыни, на которую Лис меня бережно уложил.

Отрывается от моих губ, нависает надо мной, опираясь на предплечья и смотрит на меня жарким, чуть затуманенным взглядом. Который говорит красноречивее любых слов — больше нет пути назад…