Сегодня пошёл снег, огромными хлопьями он плавно опускается на землю, но я пока могу только смотреть на это.

«– Ты же в курсе того, что не сможешь выйти, да?»

– Я знаю.

«– Там очень холодно, а у тебя нет нужной одежды…»

– Я собираюсь провести этот день на чердаке, по крайней мере сегодня…

Осмотревшись, я заметил большую кучу «мусора» и решил разобрать её. Постепенно я начал сортировать вырезки из газет, фотографии, книги и личные записи отца, которые пока не мог прочесть. Книги были довольно редкими экземплярами, и каждая из них вызывала у меня воспоминания о том, как папа читал их.

– Эдди, ты снова пропал в своей книге! Разве так можно, хоть немного обрати внимание на тарелку с едой, ты не ел с самого утра!

– Все хорошо, не стоит переживать, правда. Сейчас я очень занят, но, милая, я уверяю тебя, что поем…

Тарелка так и осталась стоять, папа так и не притронулся к ней, вероятно, был слишком занят своими исследованиями. Однажды у меня даже возникла мысль, что он изучает что-то, связанное с продуктами. Но, скорее всего, это не так, и он просто слишком увлечён своей интересной работой, а мама просто ругается на него.

Я никогда не понимал, что не так с их отношениями, но теперь, хоть и не до конца, но понимаю. Отец не мог распоряжаться своим временем, которое он тратил только на себя. Как выяснилось, он мало уделял время семье, и именно поэтому я мало что помню о нём.

По правде говоря, мне не хотелось бы винить его во всех смертных и бессмертных грехах, в любых ошибках, ведь это не его вина, что всё сложилось именно так. Каждый вечер, каждую ночь я сидел и надеялся, что всё изменится, я просил, чтобы это произошло, и искренне не понимал, что же всё-таки не так. Может быть, я сам что-то делаю неправильно, надо бы наконец действовать, хоть как-то, но правда в том, что я хотел этого, но, о нет, ничего не менялось, даже если это было моё самое сильное желание.

Каждую ночь я сидел у окна, укутавшись в своё любимое синее одеяло, и смотрел на этот мир своими детскими глазами. В очередной раз я не мог понять, почему всё идёт «не так», почему всё постоянно происходит «не так». Но главный вопрос во всём этом – это «почему?»

Всё «не так», как хочет мать, всё «не так», как хотелось бы мне, и всё совершенно «не так», как требует та костлявая ворчливая ведьма. Она постоянно здесь, каждую минуту, каждую микросекундочку, каждое мгновение во времени, она всегда здесь, я слышу её глубокое дыхание, чувствую этот прогнивший воздух, всю эту бессмертную невыносимую боль и ничего не могу с этим сделать.

Я столько раз пытался понять, но в конечном итоге ко мне пришло лишь осознание, но я всё так же в поисках восприятия мира в целом и в понимании самого себя. Я уже не знаю, как «правильно», как «должно быть», меня поглощают лишь эмоции, которые, словно волна, накрывая, всё продолжают спускать меня на дно. В эту глубину, в эту бесконечно нескончаемую пучину, в которой я продолжаю тонуть, мысленно существуя где-то там, в моём наилучшем мире.

***

«– Стой!»

Я помню ту боль, которую испытывал в прошлом при расставании, и которая редко возвращалась ко мне. Мне казалось, что я уже избавился от неё, но, как всегда, я ошибался. Я слышу звуки глухой ночи, крик, который словно исходит из самой глубины моего сердца, как будто кто-то только что вырвался из моей груди. Воздух постепенно покидает лёгкие, а треск костра и его пламя словно забирают мои драгоценные моменты, последнее желание и последнюю память. Всё это – словно последний вздох, а в глазах разгорается яркое пламя, но в то же время что-то внутри меня заливает всё вокруг.

Я смотрю на снег, на липкий и холодный от мороза снег, в котором отражается это сияние пламени. Я словно забыл, как это – дышать, в груди всё замерло, а в голове – пустота, словно всё стерлось под белым холстом, который постепенно начинает заполняться.

«– Стой…»

Моё сознание в тот момент словно остановилось, я чувствовал лишь жжение в глазах, не в силах моргнуть. Слезы высохли сразу, я даже не успел их ощутить. Мне оставалось лишь наблюдать за происходящим, что я и делал. Я просто смотрел, не отводя взгляда, а в голове проносились сотни мыслей, на которых я не успевал сосредоточиться. Несколько суток я продолжал сидеть на том самом месте, уже несколько раз опадал новый слой снега, и костер успел потухнуть, но я всё смотрел, словно ожидая чего-то тогда. Знаете, на тот момент я перестал чего-либо хотеть, как-либо стараться, мне ничего не хотелось. Люди, словно призраки, пролетали мимо, словно и не замечая меня вовсе, а я всё сидел и ждал, не зная зачем, не понимая, чего именно, в моей голове царила лишь пустота, этот белый шум.

«– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, это правда настолько невыносимо, что можно просто опустить руки. Ты скоро совсем замёрзнешь, а людям и дела до тебя нет. Да, если их в таком случае вообще можно назвать людьми. Ты вообще меня слушаешь? Была б моя воля, я бы хорошенько влепил тебе подзатыльника»

Внезапно я почувствовал боль в голове и, поднявшись, решил побродить по дому. Я очень замёрз, ноги не слушаются, руки подрагивают, а голова просто трещит от переохлаждения. Я взял чистую футболку из шкафа и поднялся наверх, сразу же укутавшись в одеяло.