После первой прерванной попытки пуска Маск улетел в Майами, чтобы выступить на конференции рекламщиков и обнадежить их относительно своих планов на Twitter. В Бока-Чику он вернулся чуть позже полуночи 20 апреля, три часа поспал, а затем выпил “ред булл” и пришел в командный пункт в 4:30 утра, за три часа до запланированного пуска. За рядами приборных панелей в защищенном от жара здании сидело сорок инженеров и операторов полета; им открывался вид на болота и стартовую площадку, расположенную в десяти километрах от них. На рассвете на базу приехала Граймс, которая привезла с собой Экса, Уай и совсем еще маленького Техно Механикуса, или Тау.

За полчаса до запланированного пуска Джанкоса подошел к Маску и сообщил о проблеме, выявленной одним из датчиков. Маск несколько секунд подумал и объявил: “Думаю, это не слишком серьезный риск”. Джанкоса подпрыгнул от радости, сказал “Супер!” и вернулся в командный пункт. Вскоре Маск последовал за ним и занял его место за самой ближней из приборных панелей, насвистывая оду “К радости” Бетховена.

За сорок секунд до пуска была сделана краткая пауза, чтобы инженеры провели последние оценки, а затем Маск кивнул, и обратный отсчет возобновился. В момент старта из окна командного пункта и на дюжине экранов все увидели, как из тридцати трех двигателей Raptor вырвалось пламя. Ракета поднималась очень медленно. “Вот черт, она взлетает!” – воскликнул Маск, а затем вскочил со стула и выбежал на улицу, где раздался низкий рев, когда ракета оторвалась от пусковой установки. Более трех минут ракета поднималась в небо, пока в конце концов не скрылась из вида.

Маск наблюдает за запуском Starship из командного пункта

Но когда Маск вернулся внутрь и взглянул на видео, стало ясно, что ракета летит неустойчиво. Два двигателя плохо завелись, и за несколько секунд до пуска была отдана команда их отключить. После этого на ускорителе остался тридцать один двигатель, и этого должно было хватить для завершения миссии. Но через тридцать секунд после пуска из-за утечки топлива из открытого клапана взорвались еще два двигателя, установленных у самого края, и огонь стал распространяться на соседние моторные отсеки. Ракета поднималась вверх, но было понятно, что на орбиту она не выйдет. По протоколу ее предписывалось взорвать над водой, где обломки не будут представлять опасности. Маск кивнул руководителю полета, который через три минуты десять секунд после пуска отправил ракете “сигнал на подрыв”. Еще через сорок восемь секунд видео с ракеты прервалось, точно как во время первых трех пусков с Кваджа. И снова команда стала описывать случившееся несколько ироничной фразой “скоростная внеплановая разборка”.

Когда они пересмотрели видео, стало очевидно, что факелы газов из двигателей Raptor повредили основание стартовой площадки. В разные стороны разлетелись крупные фрагменты бетона. Возможно, осколки задели и некоторые двигатели.

Маск, как обычно, не боялся рисковать. При строительстве площадки в 2020 году он решил не выкапывать под стартовой установкой пламеотводящий канал, как на большинстве пусковых комплексов. “Это может оказаться ошибкой”, – сказал он тогда. Кроме того, в начале 2023 года команда по обслуживанию площадки приступила к установке большой стальной пластины, которая должна была закрыть основание стартовой установки. Охлаждать ее предполагалось водой. К апрельскому пуску работы еще не были завершены, однако, опираясь на данные, полученные в ходе стендовых огневых испытаний, Маск пришел к выводу, что плотный бетон выдержит нагрузку.

Как и решение об отказе от гасителей колебаний топлива на одной из первых версий ракеты Falcon-1, эти решения оказались ошибочными. Их вряд ли приняли бы в NASA или в Boeing, где осторожность ставится превыше всего. Маск, однако, полагал, что, производя ракеты, не стоит бояться совершить ошибку. Рискуй. Учись на каждом взрыве. Усваивай уроки. И пытайся снова. “Мы вовсе не хотим устранять все риски на этапе проектирования, – сказал он. – Иначе мы никогда ничего не достигнем”.

Он заранее сказал, что сочтет экспериментальный полет успешным, если ракета оторвется от пусковой установки, поднимется достаточно высоко, чтобы скрыться из вида, и предоставит достаточное количество полезной новой информации и данных. Эти цели были достигнуты. Но ракета взорвалась. Большинство людей посчитали бы это катастрофическим провалом. И на мгновение, глядя на экран, Маск, казалось, упал духом.

Но остальные присутствующие в командном пункте начали аплодировать. Они радовались своему достижению и тому, чему они научились. Наконец Маск встал, поднял руки над головой и повернулся к остальным. “Молодцы, ребята, – сказал он. – Это успех. Наша цель состояла в том, чтобы оторваться от установки и взорваться вне зоны видимости, что мы и сделали. За всем в такой ситуации не уследишь, поэтому выйти на орбиту с первого раза непросто. Сегодня отличный день”.

В командном пункте

с Гриффином и Эксом

Возле командного пункта

с Граймс и Тау

Тем вечером около сотни сотрудников SpaceX и их друзей собрались в тики-баре на Starbase и устроили полупраздничную вечеринку с танцами и молочным поросенком, зажаренным на медленном огне. За эстрадой в баре стояло несколько старых ракет Starship, в стальных корпусах которых отражались огни вечеринки, а на ночном небосводе словно по команде поднимался яркий и красный Марс.

У лужайки Гвинн Шотвелл разговаривала с Хансом Кенигсманном, который в свое время стал четвертым сотрудником SpaceX и двадцать один год назад познакомил ее с Маском. Кенигсманн, ветеран пусков на Квадже, по доброй воле прилетел в Техас, чтобы как обычный зритель понаблюдать за взлетом новой ракеты. Он не видел Маска с запуска Inspiration4 в 2021 году, после которого тот вынудил его уйти из компании. Он подумал подойти и поздороваться, но решил этого не делать. “Илон не из тех, кто оглядывается назад и дает волю чувствам, – сказал он. – Ему плохо дается такое сопереживание”.