Маркс был слишком опытен и горд, чтобы мириться с поведением Маска. “Он обращался со мной как с ребенком, но я не ребенок, – говорит он. – Я старше его. А еще я управлял компанией, которая стоила 25 миллиардов долларов”. Вскоре он ушел.

Маркс признает, что Маск оказался прав в своем стремлении установить контроль над всеми аспектами процесса производства. Ему, однако, сложнее ответить на более глубокий вопрос о личности Маска: можно ли отделить его грубость от безумной целеустремленности, которая и сделала его успешным? “Я пришел к выводу, что к нему стоит относиться так же, как к Стиву Джобсу, то есть признавать, что некоторые люди по сути своей сволочи, но добиваются таких успехов, что остается только сказать: «Похоже, это идет в комплекте»”. Оправдывает ли это поведение Маска? – спрашиваю я. “Может, если миру приходится заплатить за такое достижение тем, что у руля оказывается настоящая сволочь, оно того и стоит. Во всяком случае, я так думаю”. Сделав паузу, он добавляет: “Но я бы не хотел таким быть”.

После ухода Маркса Маск назначил генеральным директором человека, которого счел более жестким, – Зеэва Дрори, закаленного в боях израильского офицера-десантника, который построил успешный бизнес в сфере полупроводников. “Единственным человеком, которого я действительно хотел видеть на посту генерального директора Tesla, был человек, который ничего не боится, ведь поводов для страха было предостаточно”, – говорит Маск. Но Дрори ничего не знал о производстве автомобилей. Через несколько месяцев группа руководителей, возглавляемая Джей-Би Страубелом, заявила, что не может и дальше с ним работать, и Айра Эренпрайс, входивший в совет директоров, помог убедить Маска лично возглавить компанию. “Мне придется обеими руками взяться за руль, – сказал Маск Дрори. – Вдвоем мы рулить не сможем”. Дрори с достоинством ушел со своего поста, и в октябре 2008 года Маск официально стал генеральным директором Tesla (четвертым в этой должности за год).

После смерти их сына Невады Джастин и Илон решили как можно скорее снова попытаться завести ребенка. Они обратились в клинику репродуктивной медицины, и в 2004 году Джастин родила близнецов Гриффина и Ксавьера. Через два года, также благодаря ЭКО, у них родилась тройня: Кай, Саксон и Дамиан.

Как вспоминает Джастин, когда они с Илоном только поженились, они жили в Кремниевой долине в маленькой квартирке с тремя соседями и не приученной к лотку миниатюрной таксой, а теперь – в 550-метровом лос-анджелесском особняке на холмах Бель-Эйра с пятью озорными мальчишками, пятью няньками и домработницами и миниатюрной таксой, которую так и не приучили к лотку.

Несмотря на непростые характеры обоих, в отношениях Илона и Джастин бывали и нежные периоды. Они в обнимку приходили в книжную лавку “Кеплерс” в районе Пало-Альто, покупали там книги и шли с ними в кафе, где читали новинки за кофе. “У меня ком к горлу подкатывает, когда я об этом говорю, – признается Джастин. – Это были моменты полного, абсолютного согласия”.

Маск не очень хорошо умел общаться с людьми, но частенько ходил на пестрящие звездами вечеринки, пропадая там до рассвета. “Мы посещали роскошные благотворительные балы и сидели за лучшими столиками в голливудских ночных клубах, где рядом с нами развлекались Пэрис Хилтон и Леонардо Ди Каприо, – рассказывает Джастин. – Когда один из основателей Google Ларри Пейдж устраивал свадьбу на частном острове Ричарда Брэнсона в Карибском море, мы были там – отдыхали на вилле с Джоном Кьюсаком и смотрели, как Боно рисуется перед толпами восторженных женщин”.

Но вместе с тем они постоянно ссорились. Он обожал бури и стресс, и ее сметало этим вихрем. В пылу скандала Джастин кричала, как сильно его ненавидит, а он в ответ заявлял что-нибудь в духе: “Была бы ты моей сотрудницей, я бы тебя уволил”. Порой он называл ее “идиоткой” и “тупицей”, что казалось жутким эхом слов его отца. “Пообщавшись с Эрролом, – говорит Джастин, – я поняла, откуда он этого нахватался”.

Кимбалу, который привык решать споры с братом кулаками, тяжело было смотреть, как Илон спорит с Джастин на словах. “Илон ругается ожесточенно, – говорит Кимбал, – и Джастин ему не уступает. Глядишь и думаешь: какая жесть! Я на несколько лет отдалился от него из-за Джастин. Просто не мог на это смотреть”.

Их беспокойная жизнь в конце концов пошла под откос. “Дерьма было не разгрести”, – вспоминает Джастин. Она чувствовала, что превращается, причем против воли, в “трофейную жену”, но, как сама отмечает, “ни черта не подходила для этой роли”. Маск настаивал, чтобы она осветлила волосы. “Стань платиновой блондинкой”, – сказал он. Но она противилась и начала отдаляться от него. “Я познакомилась с ним, когда у него почти ничего не было, – говорит она. – Богатство и слава изменили динамику”.

Как бывало и на работе, в отношениях с ней Маск порой мгновенно сменял гнев на милость. В одну минуту он выкрикивал оскорбления, но в следующую его лицо уже расплывалось в довольной улыбке, и он начинал нелепо шутить. “Он упрям и властен, как медведь, – сказала Джастин в интервью Тому Джуноду из журнала Esquire. – Он может играть, шутить и резвиться, но важно не забывать, что медведь остается медведем”.

Решая рабочую проблему, Маск уходил в себя, как в школе, и не замечал ничего вокруг. Позже, когда я рассказал Джастин обо всех бедствиях SpaceX и Tesla, с которыми он столкнулся в 2008 году, она заплакала. “Он вообще ни о чем из этого мне не рассказывал, – говорит она. – Думаю, он считал, что от меня не будет толку. Он вступил в противоборство с целым миром. Ему просто нужно было меня в это посвятить”.

Но больше всего ее тяготило его неумение сопереживать. “Во многих отношениях он прекрасный человек, – говорит она, – но меня всегда настораживает его неумение сочувствовать людям”. Однажды они сидели в машине, и она пыталась объяснить ему, что такое истинное сопереживание. Он считал, что сопереживание – рассудочная вещь, и пояснил, что синдром Аспергера подтолкнул его лучше изучить психологию. “Нет, оно не имеет ничего общего ни с мышлением, ни с аналитикой, ни с тем, насколько хорошо ты разбираешься в людях, – сказала Джастин. – Это чувство. Ты чувствуешь другого человека”. Он признал, что в отношениях это важно, но предположил, что устройство его мозга дает ему преимущество для руководства высокопроизводительной компанией. “Сильная воля и эмоциональная отстраненность делают из него неуживчивого мужа, – заключает Джастин, – но они же, возможно, обеспечивают ему успех в бизнесе”.

Джастин

Илон разозлился, когда Джастин предложила ему обратиться к психотерапевту. Она начала посещать врача после смерти Невады, и психотерапия пробудила в ней глубокий интерес. По словам Джастин, именно работа с психотерапевтом помогла ей понять, что тяжелое детство и устройство мозга Илона научили его отключать эмоции. Близость ему не давалась. “Когда у тебя непростое прошлое или когда у тебя такой склад ума, – говорит Джастин, – место близости занимает пылкость”.