Допустить, что Маша врет я не мог даже в мыслях.

Странно, конечно, что она выходит замуж за того, кто был нашим общим врагом, но кто их разберет, с этой женской психологией.

Зла на нее я совсем не держал.

Не скажу, что мне было совсем все равно. Но она свободная девушка. Все таки у нас не было обязательств друг перед другом. Поэтому я принял эту новость легко.

Что касается доктора Наташи, я и так знал, что у нас вряд ли что-то получится. Все таки разница в возрасте почти в десять лет говорила мне о том, что у нас всегда в жизни будут разные интересы.

Когда я ее впервые встретил во мне играли гормоны и желание протестировать свое обаяние и молодую харизму. Теперь же, мы были просто хорошими друзьями, не смотря на то, что считается, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна.

Я мысленно пожелал Наталье и Вике счастья, начал вспоминать, как выглядит Маша в разных ситуациях и быстро уснул.

Все десять дней нашего «ареста» пролетели очень быстро. Мы с Серегой Шевченко ходили на работы, нас кормили от пуза, мы впервые по человечески высыпались и имели много свободного времени по вечерам.

Мы помогали местным жителям ремонтировать кровлю и колоть дрова.

Нам перепала бутылка настоящего коньяка, которую м получили за ремонт козырька на колодце. Примерно год назад в деревню завезли коньяк и местные его не оценили.

Коньяк начисто проигрывал конкуренцию самогонке потому что дорогой и потому что «пахнет клопами». К тому же по утверждению тех, кто его все же попробовал он вызывал страшнейшее похмелье, сопровождающееся головными болями.

Можно сказать, что он был совершенно обесценившейся валютой в глазах деревенских мужиков.

Хозяйка же, у которой мы работали, вылить или выбросить его жалела, к тому же мы в ее глазах были почти настоящими аристократами, обязанными знать толк в подобном алкоголе, Серега так стопроцентно, так как москвич.

Хозяйка аккуратно интересовалась, знаем ли мы цену на коньяк. И задавала наводящие вопросы. Получив удовлетворившие ее ответы, она упаковала бутылку в газету и оставила рядом с нами у колодца.

Вообщем мы не сразу поняли, что она хочет нам его вручить в оплату за сделанную работу, долго отказывались, думая, что она пытается нам его продать.

В итоге согласились принять эту злосчастную бутылку, когда она напрямую сказала, что это «магарыч» за работу.

Получив бутылку, мы немного растерялись и не знали, что с ней делать.

Мы проявили чудеса сдержанности и терпения. Было решено, что пить вдвоем «западло», нам обязательно нужен третий, но достойных кандидатур у нас не было.

Везти в кубрик, чтобы распить с другими матрасами — чистое преступление. Каждому достанется с гулькин нос, а в случае, если всех нас спалят, накажут весь коллектив.

Поэтому мы решили подарить ее нашему прапорщику. Ведь мы все время с благодарностью вспоминали нашего Шматко, так щедро отблагодарившего нас за спортивные успехи.

И убрали в вещмешок. Я не был большим любителем коньяка и всякой выпивки. Серега хоть и хорохорился, но его тоже вполне устраивали «сто грамм» за ужином, которые нам наливала наша хозяйка — мать председателя колхоза.

На десятый день пришла пора уезжать.

Как ни странно, но в часть мы вернулись тем же способом и с тем же составом экипажа.

Будто шестьдесят шестой Газон и не уезжал никуда, а кружился где-то недалеко от деревни, ожидая завершения срока нашего «заточения».

Мы попрощались с провожающими нас жителями деревни, высыпавшими на улицу почти в полном составе к нашему отъезду.

Не знаю как было раньше у них с военнослужащими из учебки, но видимо тут мы с Серегой глубоко запали им в души, потому что ни разу не отказали в просьбах и делали все очень аккуратно и на совесть.

Деревенские отвечали взаимностью и собрали нам «узелки» с едой в дорогу. Провожали, как своих сыновей. Впрочем, так относились к солдатам, практически в любом советском селе, деревне или ауле.

Советский человек не забыл, что страна выжила и выстояла благодаря армии и таким мальчишкам, как мы с Серегой. Поэтому опекал, заботился и любил простых солдат и матросов.

Одним словом все остались довольны друг другом.

В кузове нам повстречался тот самый сержант, с которым мы ехали из части в деревню. По каким-то причинам, о которых он не захотел говорить его отправили обратно.

Чтобы как-то скоротать время, он всю дорогу травил нам с Серегой Шевченко анекдоты. он рассказывал про Вовочку, Чапаева, чукчей. Их было так много, что я запомнил лишь малую часть.