— Подъем! Строиться! В две шеренги становись!

У кроватей стоял сержант Турсунов. Он включил освещение.

Я уже по привычке, выработанной до автоматизма, мгновенно вскочил, начал быстро одеваться, а затем также стремительно заправил свою постель, выскочив на построение одним из первых.

Электрические лампы уже залили светом весь кубрик.

Некоторым моим сослуживцем было очень тяжело вырваться из только что поглотившего их сна.

Они раскачивались из стороны в сторону, как сонамбулы, пытаясь найти свою одежду и осмыслить, что такого с ними происходит.

Другие ребята уже строились в ровную шеренгу, на ходу застегивая пуговицы на гимнастерках и матросские ремни и осознавая, что скорее всего выспаться сегодня уже не удастся.

Джон исподлобья разглядывал весь этот разворачивающийся пейзаж. Он стоял с руками заведенными за спину, и широко расставив ноги, громогласно вещал:

— Товарищи матросы, как бежать драться, так вы моментом собрались и оказались в столовой. Вы что, после соловой совсем нюх потеряли? А сейчас обнаглели так, что даже свои портки и гимнастерки найти не можете. Была команда строиться! Вам что, служба медом показалась? Считаю до десяти. Если не успеете, то весь кубрик до утра отжиматься будет!

Отстающие засуетились еще больше, никто не хотел подставлять своих боевых товарищей под удар.

Наконец, все выстроились в две шеренги и стояли глядя прямо перед собой.

— Вот так бы всегда, товарищи матросы!

Он стал прохаживаться перед строем.

— Как известно, сегодня у нас в столовой произошел неприятный инцидент. Не буду говорить о причинах, виновные понесут наказание по Уставу. Молитесь, что я решил наказать только тех, кто организовал и способствовал этому идиотскому цирку, а вас дураков пожалел.

Он ходил взад-вперед и в кубрике был слышен лишь стук его каблуков.

— Это всё, что касается Устава. Но у ситуации есть, как говорится, и пацанская сторона дела. Та сторона требует справедливости. В общем, мы их сержантами переговорили и было решено устроить так сказать поединок чести. По правилам самбо.

Есть желающие постоять за честь нашего отделения?

Я тут же сделал шаг вперед.

— Как звать?

Он скептически рассматривал мое телосложение.

— Матрос Максим Бодров, товарищ сержант.

Потом он отвернулся от меня и снова обратился к строю.

— Еще есть желающие?

Из строя вышли еще три человека, но судя по взгляду Джона, его так же не устроила их физическая форма.

— Так, товарищи матросы. У нас есть кто-нибудь покрупнее? Тут дело вот в чем. Наши соплеменники выставляют камээса по вольной борьбе. Я его видел. Скажу вам, что ни один из вас, — он указал в нашу сторону, — не выстоит.

Он поразглядывал строй и не нашел подходящую кандидатуру.

— Не потому что вы хлюпики недостойные, а по причине разных весовых категорий. В их бойце килограмм сто двадцать, если не все сто тридцать. При том, что там все таки мышца, а не жир. Он просто задавит массой со всеми вытекающими и втекающими отсюда последствиями. Такого ударом не сшибить, если в тебе в два раза меньше веса.

— Разрешите попробовать мне, товарищ сержант, — я сделал еще шаг вперед, — мне вот совсем недавно на соревнованиях по рукопашке чистый слон попался.

— Отставить попробовать, товарищ матрос. Все вернулись в строй. Вольно.

Ребята расслабились и выдохнули.

— Выходит, что кроме меня некому постоять за честь нашего отделения, — продолжил сержант Турсунов

И тут в отделение нагрянул Няня. Легок на помине. Только его не хватало для полного счастья.

Видимо, он совершал обход в части в свое дежурство и его внимание привлекли горящий свет и голоса в кубрике.

— Это что за бардак здесь происходит, товарищи матросы? Товарищ сержант, это что за дисциплина в вверенном вам подразделении? О чем вы говорите, о какой чести идет речь? Доложите обстановку!

Джон скомандовал «смирно». Ясное дело, что он не мог рассказать про то, что произошло в столовой, но как-то выкрутился сославшись на недостаточный уровень строевой подготовки.

Я поразился тому, как быстро сориентировался Джон и мало того, что доложил дежурному офицеру по учебной части по форме, как того требовал Устав, так еще и вывел всех нас из под удара Няни.

Я даже не хотел думать о том, какие мытарства нам пришлось бы терпеть, узнай Няня про драку с «абреками» в столовой.

— Все ясно. Приказываю вывести всю эту шарашкину компашку с утра на плац и целый день заниматься с ними строевой подготовкой.

— Есть, товарищ майор! — отрапортовал сержант, отвернувшемуся Няне, но я прочел по его губам, как он про себя прошептал, — Хрен тебе с маслом.

Майор по своему обыкновению стал обходить кубрик, придирчиво осматривая все ее уголки.