— Ты думаешь, что твои действия не имеют последствий? — спросил командир, его голос стал более твёрдым, почти холодным. — Всё, что происходит, рано или поздно вернётся к нам. Ты не можешь остаться в стороне и считать, что всё будет хорошо.

Зенон, не отвечая, откинул капюшон, обнажая лицо. Его глаза горели, как два зелёных факела, и его взгляд не оставлял сомнений: он был готов к любым последствиям.

Он медленно шагнул вперёд, его шаги были спокойными, но каждый из них отдавался эхом в комнате, создавая ощущение, что он был в центре всего происходящего. Он остановился на несколько шагов от командира, не отрывая от него взгляда.

— Ты не понимаешь, — сказал он наконец, его голос был тихим, но каждое слово звучало как приговор. — В этом мире, если ты хочешь выжить, ты должен быть готов к тому, что все твои решения приведут к жертвам. Я не могу и не хочу спасать всех. Я спасаю только тех, кто может быть мне полезен.

Командир внимательно следил за каждым движением Зенона. Его слова попадали в цель, но он не собирался уступать.

— Ты не можешь жить вечно, используя только других людей, — ответил он, почти с вызовом. — В конце концов, ты сам окажешься один. И твоя "игра" будет стоить тебе слишком дорого.

Зенон рассмеялся, его смех был лишён эмоций, пустым и холодным.

— Я не боюсь одиночества. Я боюсь только того, что упущу шанс. Не забывай, старик, в этом мире выигрывает тот, кто может использовать всё, что ему даётся, а не тот, кто пытается придерживаться своих моральных принципов.

Клеменс резко встал, его лицо исказилось от ярости. Он больше не мог выносить пустую болтовню Зенона, его холодный расчет и уверенность, что манипуляции и жестокость — единственный путь к успеху.

— Ты мне надоел! — выкрикнул Клеменс, его голос сотряс воздух. — Ты думаешь, что можешь использовать людей, как пешек в своей игре? Что ты думаешь, ты кого-то обманешь? В конце концов все окажутся на одном уровне, и тогда ты останешься без всех этих «ресурсов», как ты их называешь!

Зенон с улыбкой на губах обвел взглядом всех присутствующих в комнате, но его глаза вернулись к Клеменсу, иронично мерцая в темноте. Он сделал шаг вперед, не спеша, будто наслаждаясь моментом.

— Опа-на. Вы только посмотрите. Клеменс Вольф. Я тебя не заметил, — произнес он, его голос был мягким, почти насмешливым, но в нем не было и капли уважения. — Ты всё тот же… старая, устаревшая модель, которая верит в свои принципы и пытается всему миру что-то доказать. Как поживаешь? И как поживает твой дорогой друг Вильям?

Клеменс напрягся, услышав имя Вильяма. Сердце екнуло, но он постарался сохранить спокойствие. Его взгляд, полный гнева и решимости, встретился с холодными глазами Зенона.

— Не смей касаться его имени, — проговорил Клеменс сквозь зубы, его голос был жестким и едва сдерживаемым. — Ты можешь пытаться тронуть меня, но с этим ты перегибаешь палку.

Зенон слегка наклонил голову, его улыбка стала еще более насмешливой.

— О, как чувствительно, — прошептал он, его глаза искрились от удовольствия. — Так если ты так ему предан, где ты был когда был ему нужен, друг?

Клеменс стиснул зубы, его взгляд становился всё более холодным и решительным. Каждое слово Зенона ударяло точно в цель, и хотя боль не могла быть скрыта, он не позволил ей взять верх.

— Ну да, был бы у меня такой друг, я бы тоже не пришел, — сказал Зенон с усмешкой. — Ну... Скажи, он же был жалким трусом, слабаком.

Клеменс почувствовал, как в его груди что-то замерло. Это было как удар в самое сердце, но его лицо оставалось бесстрастным, а голос — сдержанным.

— Ты не понимаешь, Зенон, — произнёс он, медленно шагнув вперёд. — Ты думаешь, что сила — это единственное, что имеет значение. Но правда в том, что люди, которых ты так презираешь, могут иметь больше мужества, чем все твои силы вместе взятые.

Зенон рассмеялся, его смех был холодным и презрительным.

— Мудрые слова, Клеменс. Но это всё, что у тебя есть? Слова?

— Тогда ответь на один мой вопрос... Где он был в "тот" день? Где было его прославленная мужество!? Из-за него я потерял все, что только мог.

Зенон сделал паузу, его глаза горели ярким ядовито-зеленым светом, будто он наслаждался каждой секундой, когда его слова пробивали слабые места в душе Клеменса. Его губы растянулись в ухмылке, как будто он знал, что играет с ним, как кошка с мышью.

— Где он был? — повторил Зенон, тихо, как шёпот ветра. — Ты знаешь ответ, Клеменс. Он был тем, кем всегда был. Безликим пешкой, слепо следящим за правилами, а не за судьбой. Я не уверен, что его мужество существовало вовсе.

Он шагнул ближе, не спуская с него взгляд, почти вкрадчиво.

— А ты, Клеменс? Ты все еще защищаешь своего друга? Ты думаешь, что мир будет сожалеть о твоей утрате, как ты это делаешь?

Командир встал из-за стола, его голос был яростным и полный власти, эхом разнесшийся по залу.