— Я в порядке. — Я качаю головой и возвращаю кольцо в раковину. Кольцо не имеет значения. Неважно. Забудь об этом, Виктория.

— Но я вижу, что это не так.

— Я сказала, что со мной все в порядке.

— Это явно что-то значит, — настаивает он. — Оно соскользнуло той ночью и…

— Нет необходимости обсуждать это, — отрывисто перебиваю я его.

— Вы всегда такой? — Он слегка хмурится.

— А ты? — Я выпячиваю подбородок, повторяя его выражение.

Илрит не успокаивается. Он посягает на мое пространство.

— Если ты хочешь получить его обратно, тебе нужно только попросить.

Мое лицо искажается от отвращения.

— Я, конечно, не хочу.

— А, значит, это не то, что я думал. — Он хихикает. В его голосе звучит почти облегчение.

— А что ты думал? — Я должна оставить эту тему. Черт бы побрал мое любопытство и скользкие мысли.

— Почему бы тебе не сказать мне, почему простое созерцание этого так расстроило тебя? — спрашивает он, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.

— Ты не обязан вникать в то, что я чувствую, — отвечаю я. Если он не отвечает, то и я не отвечаю.

— А, значит, это вопрос сердца. — Он складывает руки и слегка откидывается назад, как будто смотрит на меня сверху вниз. Это выражение напоминает мне все жестокие насмешки, все взгляды в сторону и шепот «нарушитель клятвы», которые я терпела в Денноу. Инстинкт делает мое лицо страдательным. — Я должен был догадаться, что здесь, скорее всего, замешан мужчина.

— Прости? — Я изогнула брови, намеренно сделав выражение лица приглушенным. Не показывай, что тебе не все равно. Не дайте им понять, что их слова ранят.

— Ты сказала, что обязаны защищать свою семью, и я предположил, что речь идет о твоих родителях или, возможно, братьях и сестрах.

— Именно это я и… — Мне с трудом удается вставить слово.

— Но теперь я ясно вижу, что у тебя есть возлюбленный, к которому ты хочешь вернуться. В этом есть смысл, такое прекрасное кольцо и все такое. — Потрясающе, что мысль о бывшем возлюбленным, похоже, вообще не приходит ему в голову.

Я слегка поворачиваюсь. Не знаю, как мне удается не погрузиться на дно океана, ведь все мое тело кажется тяжелым. Меня тянет вниз, нагружает. И все же я нахожусь в подвешенном состоянии — в том самом стазисе, в котором пребываю уже много лет. Я хочу поставить Илрита на место. Рассказать ему, что это он во всем виноват, потому что есть одна связь, которую его магия не разрушила.

Но для этого мне придется объясняться с ним. Объяснять Чарльза и те необработанные сложности, которые, как мне кажется, я не смогу вынести перед ним. Поэтому я прибегаю к тому же холодному безразличию, которое я старалась сохранять в кругу семьи и команды; так они никогда не увидят, как глубока моя боль. Насколько глубоки мои шрамы.

Я слегка, почти озорно, ухмыляюсь. Глаза Илрита слегка сужаются, как будто он уже не может видеть так ясно.

— Ну и что, что есть возлюбленный? Какое это имеет значение для тебя?

— Это будет просто еще одна привязка к этому миру, которую нужно распутать. Чем меньше тебя будет сдерживать, тем лучше, — отрывисто говорит он. — Любовь только все излишне усложняет.

— Не могу не согласиться, — говорю я, и моя искренность удивляет даже меня.

— Значит, у тебя нет возлюбленного?

— Даже мужчины, который бы меня хоть немного интересовал, — говорю я со всей уверенностью в себе. Для пущей убедительности я жестом показываю на кольцо: — Для меня это не более чем бесполезная безделушка. — Затем я решаю перевести вопрос обратно на него. — А ты?

Илрит вздрогнул.

— Это не твое дело.

— Не очень-то весело, когда кто-то сует свой нос куда не следует, не так ли? — Надеюсь, на этом обсуждение сердечных вопросов закончится.

Он поджимает губы, понимая, что я права. Но он все равно оправдывается.

— Ты подношение. Я должен знать об узах, которые тебя связывают.

— Что ж, теперь ты знаешь, и тебе следует оставить все как есть. — В моем тоне звучит настороженность. Я поднимаю глаза и смотрю на него с решимостью. Выражение моих глаз предупреждает, что это не та тема, в которую он может лезть.

Выражение лица Илрита меняется, видимо, он видит меня в новом свете.

— Хорошо. — В его тоне звучит нотка покорности, которая в моем сознании ощущается как победа. — Ну тогда… бери, что тебе нужно, и покончим с этим.

— В этом-то и проблема. — Я не обращаю внимания на то, какой густой стала вода от дискомфорта, вызванного присутствием Илрита и мыслями о Чарльзе. Я так близка к тому, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. Теперь меня ничто не остановит. — Здесь нет ничего, что могло бы покрыть мой долг.