— Почему был создан Фэйд?

— Он был создан Королем Эльфов — прямым потомком первого Короля Эльфов, который воздвиг Вэйл между нашим миром и Запредельем, чтобы защитить людей от тех, кто хотел бы воспользоваться отсутствием у них силы. Это было время больших потрясений в нашем мире.

— Сила, способная разрушать миры, звучит могущественно. А ты не думал попросить этого короля эльфов помочь с Лордом Кроканом?

Илрит покачал головой.

— Когда моря начали гнить, мы затопили сухопутный мост, соединявший Вечное Море с остальной частью Мидскейпа, чтобы сдержать бедствие. Мы стали внимательно следить за бассейнами путешественников, ограничивая их использование, и держали наших людей в наших морях. Никто не может ни войти, ни выйти.

— Ты вышел, чтобы забрать меня, — заметила я.

Илрит поджимает губы.

— Это было другое.

Вместо того чтобы спорить с ним по этому поводу, я сосредоточилась на том, что может быть наиболее полезным для меня здесь и сейчас.

— Ты даже не попытался узнать, смогут ли тебе помочь другие могущественные короли и королевы?

— Ни один Король Эльфов или Человеческая Королева не приходили почтить память Лорда Крокана или Леди Леллии уже почти тысячу лет. Я подозреваю, что они отвернулись от клятв своих предков. — Трудно сказать, как он относится к этой идее. Ранит ли его эта мысль или оскорбляет. Или он просто принимает ее как факт. Возможно, и то, и другое. Я слишком хорошо знаю, как легко боль может онеметь и превратиться в горькое принятие.

— Понятно.

— Мне казалось, что человек больше отвергает истины своего мира. — Илрит вставляет сундук в песок в центре комнаты.

— Я упала в океан, на меня напали одержимые сирены, которых, как я теперь знаю, спас герцог-сирена, на мою руку нанесли странную метку, которая наделила меня какой-то магией, степень которой я так и не смог понять, но теперь знаю, что она как-то связана с человеческим жертвоприношением — я пересчитал пальцы — потерпел кораблекрушение из-за морского чудовища, жил после смерти, видел другое морское чудовище, прошел через воспоминания другого человека и сейчас все еще существую под волнами… считайте, что я готов поверить в невозможное. — Пальцев на обеих руках не хватает на все эти странности.

— В таком виде это кажется тем более невероятным, что вы мне верите.

Я качаю головой.

— Не для меня. Я всю жизнь искала приключений. Правда, я искала их не в тех местах… — Я быстро поправляюсь, прежде чем успеваю зайти слишком далеко в этом направлении. — Но я потратила годы на то, чтобы узнать все, что могла, расширить границы карт. Что может быть лучше приключений, чем старые боги и сирены?

Он удерживает мой взгляд. Это не похоже ни на один другой раз, когда он смотрел на меня. Это устойчивый взгляд. Почти теплый. Возможно, в нем есть проблеск понимания и признательности. Как раз в тот момент, когда это становится неловко, он отводит взгляд и делает движение в сторону сундука.

— Ну, тогда, раз уж все это убрали, что нам сюда положить?

— Прости?

— Чтобы оплатить долг твоей семьи. Я сказал, что помогу тебе. Возьми все, что тебе нужно.

Я медлю, мне немного неловко копаться в его «сокровищах». К сожалению, выбирать мне особо не из чего. Я сопротивляюсь, указывая на весь относительный мусор в этом помещение. Не хочу обижать его, когда он делает что-то, чтобы помочь мне и моей семье, и, более того, потому что, похоже, он искренне интересуется людьми. Иначе зачем бы он собирал все это и называл сокровищами? Оскорблять кого-то за то, что он не знает, когда у него есть искреннее любопытство и желание учиться — это самое низкое из низких.

— Посмотрим… — Предметы, которые я положу в сундук, должны быть такими, которые я реально могла бы иметь, такими, которые не вызовут у людей вопросов о том, что ими владеет моей семьей. Меньше всего я хочу, чтобы люди обвинили их в воровстве.

Кроме того, это должны быть вещи, из которых моя семья сможет извлечь непосредственную пользу. Предметы искусства, навигационные инструменты и другие реликвии могут иметь огромную ценность, но Матери придется далеко искать подходящего покупателя. Не стоит рисковать такой потерей времени.

Теоретически у них может быть год, но, насколько я знаю, Чарльз отправится в совет сразу после того, как до него дойдет весть о том, что мой корабль затонул. Он может потребовать немедленной выплаты. Меня там не будет, чтобы бороться с ним. Эмили может подать заявку от имени моей семьи. Она знает систему, но… Я поморщилась. Это не должна делать моя сестра.

Блеск золота привлекает мое внимание, вырывая меня из круговорота самоуничижительных мыслей. Это такая мелочь, что удивительно, как я вообще ее заметила. Возможно, потому, что этот предмет стоит в стороне. Он стоит на полке один, покоится в полуоткрытой раковине.

Я подплываю к нему и замираю перед ним. Эта комната похожа на кладбище воспоминаний. То, что я старалась держать в тайне, все это всплывает на поверхность.

Мои пальцы сомкнулись вокруг обручального кольца. Оно, несомненно, мое. Я знаю каждую потертость. Вплоть до инициалов, которые я больше не использую, выгравированных на внутренней стороне и обозначающих, что оно принадлежит мне.

— Ты в порядке? — Илрит подплыла ко мне. Я могу только представить, какое выражение лица было у меня, должно быть, с первого момента, как я увидела его.