– Да, но видите, что творится. Работы – непочатый край. Приходится корректировать время, ещё столько нужно сделать сегодня. – Забормотал прокурор. – Вы же мне задали вопросы, я на них ответил. Не на все, конечно, но на основные. Во всяком случае, вы же не можете пожаловаться, что я вообще отказался с вами общаться, несмотря на мою нагрузку?

– Вообще, да, не могу, но…

– Вот, и хорошо. Полагаю, мы ещё увидимся.

Прокурор протянул Владу руку, и он её машинально пожал. Сразу после этого Мезин начал отдёргивать мундир, видимо, готовясь откланяться.

– Когда же мы встретимся? – Влад тоже начал вставать, беря со стола блокнот, стукая его нелепо ребром по столу, будто это была папка с нескрепленными страницами, лихорадочно соображая, как сделать так, чтобы от этой встречи был хоть какой –то толк, какой –то импульс, который мог бы дать этой командировке новое наполнение. Он впервые пожалел о том, что пил вчера, голова была тяжёлой и не хотела слушаться.

– Пока не знаю. – Ответил прокурор. – Позвоните мне на днях, я попробую найти время. Он начал вставать.

Будто в доказательство этих слов на столе у Мезина зазвонил телефон и он поднял трубку. Пока он с кем –то говорил, Влад, открыв снова блокнот, начал быстро его перелистывать, ища глазами те вопросы, которые в Москве казались очень важными. Но как назло, сколько он ни всматривался в убористые строчки рукописного текста и вопросительные знаки в конце предложений, ничего не попадалось такого, о чём стоило спросить. Всё упиралось во что –нибудь. Знай он, например, кто вёл здесь учёт усыновлений, он бы спросил находятся ли эти люди сейчас под следствием, знай он фамилии итальянских следователей, то спросил, с кем из наших следователей они тут сотрудничают, знай он, есть ли списки детей, тут же бы спросил, кто их усыновители. Но ничего вообще не было. Прокурор видно имел цель от него отделаться. Поняв, что ни на один вопрос не получил ответа, он закивал головой, будто он решил, о чём именно должен спросить, на самом деле просто маскируя так своё недовольство таким положением дел.

– Потерпите, найдутся улики, и мы отдадим их прессе сами, без нажима. –Кладя трубку и делая шаг к двери, чтобы уйти, приветливо сказал Мезин. Тут он вдруг широко улыбнулся:

– Поверьте, от правосудия ещё никто не уходил! Позвоните мне недельки через три! Думаю, к этому моменту я с некоторыми делами разберусь, и мы опять поговорим, хорошо? А сейчас извините, нечего вам сказать просто…

– Как нечего? – Удивился Влад. – Вы же в курсе, кто из прокурорских работников находится сейчас под следствием?

– Допустим., – сделав шаг обратно к столу, сразу перестал улыбаться Мезин, уставившись опять на карандаш в стаканчике.

– Ну, вот и назовите их фамилии. Это же не является тайной следствия? – Влад щёлкнул ручкой, будто приготовившись записать.

– Да, но только зачем вам это?.. – Нехотя усаживаясь снова в кресло, недовольно поморщился Мезин. – Войдите и в моё положение тоже: меня только месяц, как назначили. И начинать с того, что рубить головы? А работать с кем?

– Но вы тоже в моё положение войдите, – сказал Влад, присаживаясь. – Что я -то скажу своему руководству в Москве?

– Ладно, – Мезин будто нехотя согласился. – Давайте так договоримся. Если уж вам так нужно, я сейчас дам распоряжение, и вы поговорите со следователем. Добро?

Влад кивнул, тоже, будто нехотя соглашаясь, хотя внутренне радовался –разрешение на разговор со следователями это по крайней мере уже что –то.

Прокурор снял трубку, и отдал кому –то приказ. Затем, положив трубку, сказал:

– Кабинет триста первый. Следователь Рескин. Зайдите к нему после обеда, сейчас он занят. Договорились?

– Спасибо и на этом, – начал подниматься Влад.

Покинув кабинет прокурора, он не стал ждать лифта, а отправился вниз по лестнице. Близоруко щурясь на окна городских построек через огромные фрамуги областной прокуратуры, он вдруг подумал, почему Власта выбрала себе в любовники именно милиционера. Наверно потому что милиционер не будет уговаривать, сам себе стал отвечать он, а только прикажет: "лечь!" и попробуй, откажись. Кроме того, у милиционеров есть всё, что так нравится женщинам: стальные бицепсы, крепкие нервы, жезл до колена… Плюс наручники. С такой экипировкой кого угодно завалить можно, не то, что женщину. Обычным гражданам тут бесполезно конкурировать. Он бросил взгляд на стоянку, заставленную дорогими иномарками. "Интересно только, откуда у скромных служителей Фемиды столько денег?", спросил он себя. Вопрос остался без ответа.

Следователь Рескин, услышав от Влада кто он, так испугался, что пролил на свои бумаги кофе от неожиданности. Может поэтому разговор у них получился не самый тёплый. Но, в конце концов, Рескин, вытащив из стола лист бумаги и, набросав квадратов и скелетонов, стал объяснять: вот Детский дом, вот суд, вот здание опеки, вот итальянка русского происхождения по фамилии Бугатти. По закону от выбора ребёнка до момента усыновления должно пройти несколько месяцев. Бугатти давала взятки кому надо и документы на усыновление оформлялись день в день.