— Нехорошо угрожать, — покачал я головой и выставил трость, из которой в сторону господина Сучкова полетела невидимая сеть.

Отставной генерал стал хватать ртом воздух, чтобы призвать помощников. Не тут-то было, даже звука не издал. Повинуясь моему движению рукой и мысленной команде, ячейки сети стали стягиваться на Сучкове. Если бы захотел, то мог расчленить несговорчивого старика, да что-то подсказывает — он мне пригодится. Адресок, где скрывается Богдан Александрович я точно узнаю, дело за малым.

— Говорите, — приказал я, добавив в голос магию подчинения и одновременно ослабляя затягивающиеся нити на горле отставного генерала.

— Тебе отсюда не уйти, — прохрипел Лев Борисович.

— Посмотрим, — пожал плечами. — Вы за свое здоровье переживайте. Даю слово, что оставлю вас связанным, когда все узнаю и решу откланяться.

— Хорошо, — неожиданно произнес Сучков. — Расскажу, доверюсь вам на слово, вы и так многого лишнего видели.

Ну, именно за этим и приехал, других вариантов не увидел, а поучаствовать в нормальной драчке очень хочется. Много негатива накопилось, хочу его выплеснуть.

Глава 19

ВЫПОЛНИТЬ ОБЕЩАНИЯ

События глазами Софи Коршуновой.

Княжна до обеда промаялась в своих покоях, время от времени порывалась отправиться в университет, но так и не отважилась, при этом все больше нервничая. Странно, но девушку никто не беспокоил, кроме служанок, да и те старались молчать, видя, что госпожа психует.

— Что же делать? — в очередной раз задалась вопросом Софи и посмотрела в зеркало.

Себя не сразу узнала, на нее глянула незнакомка, с синяками под глазами, растрепанными волосами и искусанными губами.

— Ну и видок, — покачала головой девушка. — Если бы Саша такой увидел, то шарахнулся, как от прокаженной!

Софи неожиданно для самой себя улыбнулась и почувствовала облегчение. Почему она недавно послушалась брата? Конечно, его доводы звучали убедительно, он взывал к чувству долга, совести и разуму. Напоминал, что сделал для нее клан, отец и все остальное семейство. Припугнул народной молвой и пересудами, мол господину Воронову никто не поверит, если он с княжной сойдется. Все посчитают, что недавний банкрот, погнался за богатством и властью. Попытка возразить, мол Макс сам имеет отношения с Натали, ни к чему не привела. Брат лишь рассмеялся и снисходительно похлопав по плечу сестру, сказал:

— Не сравнивай! У нас с баронессой другая ситуация. Ее-то как раз поддержат простые люди, скажут, что все из-за любви, а семейный очаг будет крепок.

— Но для страны-то это не принесет желаемого усиления, — попыталась возразить девушка. — Почему я должна ложиться под нужного человека, а ты считаешь себя свободным в выборе! Кстати, отец так точно не думает, недаром он договаривался о смотринах.

— Но предоставил мне выбор и окончательное слово, — хмыкнул Максимилиан. — Софи, ты не глупа, но ведешь себя как маленькая и обиженная девочка. Пойми, никому неизвестный врачеватель, пусть и недавно занявший пост ректора, не придется ко двору.

— Он не раз нас спасал, убеждал Натали не рубить с плеча. Почему ты так про него говоришь? — чуть слышно прошептала княжна.

— Мне самому это неприятно, — поморщился княжич. — Однако, есть реалии, и они таковы. Тебе необходимо порвать с ним, выбрать достойного мужа и тогда всем угодишь.

Они еще долго говорили и даже спорили. Все доводы Софи разбивались о жестокие и жесткие слова брата. Он не щадил ее чувства, просто не обращал на них внимания. А почти под конец разговора предупредил, что если общественность узнает о том, что она и господин Воронов ближе, чем друзья, то тот окажется в опале, как и она сама. Их на каждом углу начнут поносить, а то и вовсе откроют охоту. Будущего у Воронова не будет, за его жизнь не дадут и ломаного гроша. А если девушка хочет добра всем, в том числе и врачевателю, она обязана подумать и сыграть пышную свадьбу с тем, на кого укажет отец или он. Из-за чего сдалась княжна? Она сама не готова ответить. Однако, Саша пришел и вся ее уверенность в правильности расставания, мгновенно улетучилась. Вот только, как набраться смелости и в его глаза посмотреть? А что, если увидит в них презрение? Она не так давно ему клялась в верности, убеждала, что никогда не бросит и не отступится. В душе презирала Островскую, разорвавшую отношения с врачевателем и тем самым дав ей шанс. И что в итоге?

— Черт! Как же мне хреново, — проскулила Софи и сев на пол руками обхватила свои коленки. — Еще рядом ни одной подруги, никто не поддержит и не подскажет, — она шмыгнула носом, ощутив, как по щекам катятся слезы.

Под грудью заскреблась ящерка, на душе тошно и противно. Княжна на долю секунды представила, что больше никогда не встретится с Сашей. В душе что-то надломилось, и она осознала — не простит себя, а без него будет лишь существовать. Долго ли? Вряд ли, зачахнет и угаснет.

— Ну я и дура, — сделала себя признание, еще раз шмыгнула носом и резко встала на ноги. — Мария! — крикнула, зовя служанку.

— Что вы хотели? — почти мгновенно появилась та перед госпожой.

— Готовь платье, я пока приму ванну, а потом сделаешь мне прическу, — произнесла Софи.

— Поняла, не беспокойтесь, — обрадованно произнесла горничная, а потом уточнила: — Косметику приготовить? Сбегать за кремом, скроющим вчерашние последствия?

— Конечно, мне необходимо быть неотразимой, а времени у нас слишком мало! — произнесла Софи и скрылась в ванной комнате.

Сборы и приведения себя в порядок заняли рекордно короткое время. Примерно через час княжна уже выходила из своих покоев. Перед всеми предстала красивая, молодая, уверенная в себе дама, но вот в ее глазах беспокойство, грусть и тревога. Она ужасно боится, что господин Воронов не захочет ее видеть. Глупость и те ошибки, которые совершила ее гнетут. Пока ехала до университета в голову лезли всевозможные мысли. Долго не могла решиться и подняться на этаж, где находится кабинет ректора. Когда же себя пересилила, то ей встретился профессор Штерн и сообщил, что Александр Иванович куда-то уехал. На сердце у княжны стало еще тяжелее, почему-то скрутило живот от плохого предчувствия. Ноги сами-собой привели к больнице, перед которой нервно расхаживает целительница. Лисицина внимательно посмотрела на замершую Софью, а потом медленно подошла к ней и сказала: