Шрифт:
И по-настоящему влюбиться недолго.
Джэй вслушивался в ее беззвучные метания. Убедился, что опасаться нечего, и внутренне выдохнул.
С тех пор как предыдущая помощница попыталась вонзить ему нож в горло, Джэй глаз не сомкнул. Так что, несмотря на множество невзгод, сегодняшний день ознаменован большой удачей.
Заплутав в кутерьме мыслей, Джэй совсем забыл о возможно содержащемся в крови яде. И уснул уже по-настоящему.
Но почувствовал, что что-то не так, когда увидел перед глазами вспышку яркого света.
Акт XLVII. Раненый Волк в бегах. Разбитое на клочки сердце не оставит Белого Крольчонка
Когда на границе вспыхнули боевые действия, отца Джэя, дослужившегося до командира, сразу же направили на поле боя. Сам Джэй тогда был ещё слишком юн и не смог последовать за ним добровольцем. О чем очень сожалел, каждый раз теребя в пальцах драгоценные клочки бумаги с неровными закорючками родной руки.
Отца и его отряд унесла война. Получив новости, Джэй не вылезал из его кабинета, впитывая каждое слово из его дневников.
И с каждым днём в нём всё сильнее укреплялась мысль: он должен сделать всё возможное, чтобы остановить эту бесконечную бойню. Спасти бесчисленное количество судеб. Он сможет. Он справится.
И не важно, на какие жертвы придётся пойти. Если потребуется положить ради мира свою жизнь, он готов.
Наверное, так же мыслил его отец, в последний раз переступая порог дома. А Джэй всегда был весь в него. Вот и пошёл по его стопам.
С его дневником в сумке. С горящим пламенем в сердце.
Но даже с осознанием, чем именно придётся пожертвовать, рваться на клочки было слишком больно.
Первый убитый человек. И он рыдал так, что думал – больше никогда не сможет снова собраться в одно целое.
Собрался.
Товарищи, с которыми они делили припасы в окопе, зная, что поставок не предвидится в ближайшую неделю. Вокруг холод, промерзшая земля – едва ли найдешь еду. И всё равно на их лицах сияли улыбки, а воздух сотрясал смех.
Песни под гитару в лагере. Первая симпатия – красивая девушка, делавшая ему перевязки и заливавшаяся краской, когда он ее благодарил.
Враг прорвал оборону. И все они умерли.
Джэй и сам едва остался жив – всего лишь крупно повезло, что он потерял сознание от кровопотери и его не проверили.
Думал, не выживет.
Думал, не выдержит, сломается от боли.
Но нет.
Он упрямо пошёл вперёд.
Из пехоты – в разведчики. Тихо-тихо – по следам врага.
Сколько раз он прошёл по самому краю? Сколько раз мог допустить ошибку и отправиться вслед за своими товарищами?
Но не провалился. Получил у врага позывной – "Бешеный Волк". Собирал данные очень тихо. Аккуратно брал пленных.
А потом допрашивал. И не было такого человека, которому он не смог бы развязать язык.
Его боялись. На чужой стороне он стал той целью, что непременно нужно было уничтожить. Но Джэй, узнав об этом, пошутил, что волка поймать тяжело, а уж бешеного – невозможно. Разорвёт на клочки.
К двадцати одному Джэй обзавёлся поседевшими висками и аритмией. Сломанной и неправильно сросшейся ногой. Двумя десятками шрамов на теле и сотней дыр в душе.
Но ещё и надеждой принести стране победу.
Разведотряд под его командованием с момента формирования не совершал ошибок и потому обзавёлся доверием высшего руководства.
Когда наступил переломный момент, именно их направили разведать обстановку.
И всё, как всегда, шло гладко.
Под ногой ни один камень не хрустнул, ни одна птица не сорвалась с ветки и не вспорхнула в затянутое пеплом туч небо.
Они не совершили ошибок. Но их поджидали заранее.
Половину отряда убили. Вторую половину взяли в плен. И жестоко пытали.
Переживая в плену каждую невыносимо мучительную минуту, Джэй гадал, что же произошло. Был ли в их рядах шпион. Или утечка информации произошла по воле случая.