— Пришлось научиться. Идти в помощницы не хочу.

— Почему?

— А почему я должна объяснять вам своё желание или нежелание что-то делать?

— Твоё право.

А неужели?! Кто-то вспомнил о правах?!

— Раз тебя ничего не интересует и особых желаний нет, значит, поработаешь на меня служанкой.

У меня перед глазами всё поплыло. За что? За что мне всё это?! Такое ощущение, что за последние дни начали оживать мои самые страшные кошмары: вначале похищение, потом новость, что я в столице, а теперь это... Всё, чего я старалась избежать, став Просящей, в итоге меня настигло. Что дальше? Снова напороться на «дядюшку Дерека» и остаться в его власти навсегда?! Став сломанной игрушкой в руках озабоченного психопата и мостиком в достижении его безумных целей?!

— Нора-Нора... Наивная юная идиотка! Ты думала, что сможешь обхитрить меня, разрушить все мои планы...

Слова «дядюшки Дерека», подслушанные тогда по пути на кухню, эхом раздавались внутри головы, ввинчиваясь раскалённым металлом в мозг и обвивая ядовитыми жгутами сердце. Словно сквозь вату я слышала доносившийся голос Эйдена, что-то мне говорившего, но ничего из сказанного не могла разобрать. Только когда меня весьма ощутимо тряхнули за плечи, смогла прийти в себя.

— Лара! Лара, что случилось?

Я моргнула, прогоняя наваждение.

— Нет!

— Что нет, Лара? — не понял Эйден.

— Я не согласна стать служанкой. Лучше дайте мне уйти, и так достаточно пострадала из-за вашей навязчивой идеи «причинить насильно добро». Уже тысячу раз пожалела, что тогда решилась спасти вам жизнь. Во истину «Не делай добра, и не получишь зла!»

Эйден отпустил мои плечи и, выпрямившись, отошёл на пару метров:

— Что же такого плохого в том, чтобы работать служанкой?

— Я свободная девушка и не собираюсь никому прислуживать. Вам что, домов утех мало? Решили новую игрушку себе завести?

Эйден возмущённо вытаращился:

— Как только тебе такое в голову могло прийти?

— А разве не так? Что ещё можно было подумать, слыша раз за разом: «я решил, что тебе там не место», «хочу дать шанс на новую жизнь» и прочее? Ещё и сами упоминали, что я намеренно уродовала себя. Когда хотят нанять прислугу, ищут настоящих умельцев в своём деле. Будь то кухарка, или прачка, или горничная.

— Ты всё не так поняла.

— А как? Среди Просящих были те, кого в своё время затаскивали поразвлечься в постели, а затем продавали в дом утех, из которых со временем вышвыривали, когда терялся «товарный вид».

— Что значит «продавали»? — опешил Эйден. — Если женщина работала служанкой, значит, была свободной. Нельзя продать свободного человека. Даже в работный дом отправляют за долги.

На моих губах заиграла ироническая улыбка:

— А я кто? Разве не свободная девушка? Которую вы решили украсть, запереть в своём доме и заставить вам служить? Я как-то не собиралась исполнять господские при-хо-ти. Была самой себе хозяйкой и вольна была уйти от Просящих в любой момент без выплаты каких-либо неустоек или откупа.

Ну надо же, неужели я смогла поставить в тупик своего «благодетеля»? Вон как желваки заиграли под веснушчатой кожей.

— Я предлагаю год отработать служанкой. Даже буду выплачивать жалованье, но деньги ты получишь только по истечении срока. Потом можешь идти куда хочешь. Но не думаю, что предпочтёшь снова улицу работе в тёплом доме.

— Прекрасно, просто прекрасно. То есть помимо свободы ещё и лишили моих же собственных денег... Что-то совершенно невыгодное предложение Эйден Морлей. Или вы думали, что я буду преданной собачкой сидеть у ваших ног и со щенячьим восторгом в глазах рассыпаться в благодарностях, что избавили от «страшной» и «жуткой» участи быть самой себе хозяйкой? — я уже в открытую издевалась, намереваясь довести его до такого состояния, чтобы сам меня на улицу вышвырнул, поняв насколько провальной была его затея.

— Ты уже работала служанкой?

— Нет и не собираюсь.

Снова руку в карман засунул. Ну точно проверяет каждое сказанное мной слово.

— А придётся. Год, а потом вольна будешь идти на все четыре стороны. В твои обязанности будет входить поддержание чистоты в доме и приготовление еды.

Вот же упёртый!

— Ничего не знаю, ничего не умею.

— Я видел собственными глазами, в каких условиях ты жила, однако сумела создать там уют и порядок. Не говоря уже о том, насколько аппетитно пахла еда, которую ты готовила.

— Вам показалось. Сами же сказали, что слишком долго оправлялись после ранения.

— И тем не менее до истечения озвученного срока ты не покинешь этих стен!

Продержаться год взаперти? Мне бы три тихой мышкой пересидеть где-нибудь не высовываясь. А там уже без разницы было бы куда податься. Естественно, вслух я этого не озвучила. Ну посмотрим, Эйден Морлей, кто кого!

У меня было достаточно времени, чтобы хорошенько всё обдумать пока валялась с сотрясением в кровати, хотя с постоянно нахлынивающей головной болью было непросто. Да с иерархией, законами и правилами Тёмного города было проще разобраться, чем с этим чёртовым Эйденом Морлеем! Ещё в Гренхолде, когда ухаживала за ним после ранения, пыталась понять, кем он является. Мелькала мысль, что он как-то относится к наёмникам или убийцам, в конце концов, не все же подчиняются князьям, есть и те, кто работают в индивидуальном порядке на какое-либо привилегированное лицо. Но эта версия быстро была отброшена как несостоятельная. Люди подобных профессий всегда носят при себе оружие, пусть и не всегда явное. Особенно маги, ведь никогда нельзя исключать вероятности того, что сила может иссякнуть или ею нельзя будет воспользоваться по какой-либо причине. В одежде Эйдена Морлея не было ничего подобного. Вообще. Даже большой иголки в шве или крючка вроде шила. Мне подобные как-то показывал Роб. Но и на обычного горожанина или мелкопоместного дворянина рыжий не был похож. Я, конечно, сравнивала его манеру держаться и какие-то мелкие характерные черты с обитателями Гренхолда, но даже с учётом проживания в Сторнвуде, не находила общего. Пожалованный дворянин или потомственный аристократ? Возможно. По крайней мере, в одежде всегда наблюдалась аккуратность, независимо от того, в домашней ли он был или только что откуда-то вернулся.