Мы всё ещё колебались, слыша, как гости восторженно шепчутся о чудесном подарке, и отец прибавил:

— Берите-берите! Вдруг меня одолеет искушение, я выпью пару капель и отмотаю ещё сто лет назад. И тогда Мэйя, чего доброго, начнёт ревновать меня к другим женщинам, увидев, каким я стал молодым и красивым!

После этого ничего не оставалось, как со смехом и словами глубочайшей благодарности взять у отца пузырёк.

— Скажу, не лукавя, — мама тоже рассмеялась, — что вы и сейчас прекрасны, друг мой.

— Как и вы, моя золотая любовь, — с этими словами они нежно поцеловались. А затем мама торжественно объявила, что брачный обряд закончен.

И, провозглашая начало танцев, полились звуки фейских арф.

Обычно пара кружилась в воздухе, взявшись за руки, но у Яра не было крыльев, а идея превратить его в фея, пусть и на время, казалась смешной и нелепой. Ведь в том-то и красота нашей свадьбы, что Ярвенн — человек! Многие столетия волшебный народ сторонился людей, но сегодняшний день станет исключением, и его запишут в истории как День Чуда.

— Вы просто потанцуете, а кружить и осыпать вас свадебной пыльцой будем мы, — заявили феечки из моей свиты. Для таких целей они приготовили кожаные мешочки с завязками и палочки из перламутра, чтобы всё выглядело, как в сказке. Палочками феи не пользовались, наверное, лет пятьсот. Но с ними, конечно, эффектнее, нежели зачерпывать пыльцу ладошками!

Ярвенн взял меня за руки и начал кружить — сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, пока я не упала, запыхавшись, ему в объятия.

— И сколько у нас ещё таких кругов? — спросил Ярвенн в мою блестящую от пыльцы макушку. Судя по голосу, он улыбался.

— Одиннадцать, — я зарылась ему в грудь, желая лишь одного: остаться с Яром наедине и показать, как сильно я его люблю.

— Да благословят Небесные Хранители этот танец, прекрасную пару и весь этот сияющий день! — провозгласила Линлейт, щедро осыпая пыльцой мои полуобнажённые плечи.

— Ты же не хочешь сказать, принцесса, что твой отец тоже всё это проходил? — весело спросил Ярвенн, заканчивая третий круг танца. К тому времени мы оба блестели, словно ёлки, которые наряжали в Мэйчестре на праздник Великой зимы.

— Кажется, ему удалось сбежать от танца, — я улыбнулась, припоминая рассказы родителей. — Но придворные феи были очень недовольны! И что-то мне подсказывает, что они недовольны этим и много лет спустя!

— Мы могли бы кружить в снежной буре, — вдохновенно заявил мой маг на пятом круге. — Согласись, принцесса, это сделало бы нашу свадьбу незабываемой!

— Ага, — выдохнула я, — вся… зала… была бы… в снегу… а гости…

— …в немом восхищении! — Решив чуть-чуть разнообразить танец, Ярвенн подхватил меня на руки. Феи всё порхали вокруг нас, и столько было пыльцы, что даже я, привычная к ней, зачихала бы, не окажись она и правда особенной.

— Я проголодалась! — На восьмом круге, изнемогая, больше всего на свете я хотела упасть на Яра и больше не вставать. Но пришлось собраться с силами. Мы должны были дотанцевать, а потом отдыхать весь оставшийся вечер и в своё удовольствие наблюдать за гостями.

— Боюсь и подумать, какие угощения нас ждут, с вашей-то фейской любовью к сладкому, — посмеиваясь, Ярвенн снова закружил меня; какое-то время я не могла и слова вымолвить. Но вскоре парировала:

— Боится он! Видела я, как охотно ты пил нектар, еле-еле мне чашу отдал!

Ярвенн собрался ответить, но Линлейт, неосторожно махнув палочкой, высыпала ему часть пыльцы в рот. И настала моя очередь смеяться!..

— Всё. Я точно сыт, — и, завершая одиннадцатый круг, Яр с нарочитой тревогой спросил:

— А наглотавшись пыльцы, я не стану феем? Проснуться утром с золотыми крыльями за спиной — то ещё открытие!

Я прижалась к нему, чуть не сбив набок свою диадему, и пробормотала:

— Тебе очень пойдёт. Будет такой замечательный контраст мужественного облика и нежных крылышек…

Напоследок феи сами совершили вокруг нас двенадцать кругов под мелодичное пение арфы, и, благословив напоследок, торжественно разлетелись в стороны.

— Просто с ног валюсь, — опираясь на руку моего мага, я подошла к золотой скамеечке, села и, наконец, выровняла дыхание. Ярвенн придвинул ещё одну скамеечку — для себя.

— Куда охотнее посидел бы с тобой на коленях, принцесса! Но потерплю уж.

— Терпеть недолго осталось, — я поцеловала его в краешек губ, на котором заманчиво сверкала пыльца.