Радости Марка не было предела. Я же молча сидела и старалась не скрипеть зубами. Разговор наедине нужно провести как можно скорее и первым пунктом будет - не нужно слишком баловать Марика.

— Завтра? — удивлённо переспросила. — Можешь не спешить.

— Мира, — вкрадчиво начал он, наши взгляды встретились в зеркале заднего вида. — И завтра, и послезавтра, и послепослезавтра - я буду спешить. Я потерял из-за тебя три года и намерен их восполнить.

Все же не скрипеть зубами не получилось.

— Мамочка, Кирилл торопится домой? Мы не поиграем? — расстроенно спросил Марк.

— Не торопится. Поиграете, конечно, — я погладила мягкие волосики сына. Прижалась губами к его макушке. — Просто Кирилл хочет, чтобы мы завтра тоже с ним… погуляли.

Я подбирала правильные слова звенящим от ревности и злости голосом. Я очень старалась себя сдерживать, но при этом понимала - я буду или злиться, или плакать. И пока предпочтительнее первое.

Возможно, так и есть - я лишила его трех лет отцовства. Но я сомневаюсь, что ему это все нужно было бы - колики, газики, срыгивания, запоры и проблемы с кормлением. Сейчас, когда Марк самостоятельный, умеет разговаривать, а не плакать без остановки, у него уже выработался режим, в котором ему комфортно жить, быть его родителем легко и приятно.

Но вот в чем я была уверена - Кир не может меня в этом обвинять. Все, только не он.

— Он ко мне придет и завтра? — с воодушевлением спросил Марик и потом обратился к Киру: — Кирилл, ты теперь мой лучший друг, а не Саша!

— Приятно слышать. Ты тоже мой лучший… друг, Марик, — ласково произнес Кир.

Но сколько бы во мне не было сомнений, Кир отлично справлялся. Пару раз он катал меня на машине, четыре года назад, и я помнила его манеру езды. Он хоть и безукоризненно следовал правилам, но позволял себе разгоняться. А сейчас он ехал на допустимой скорости, очень аккуратно. И это выглядело своеобразной заботой, что даже меня тронуло.

Вдруг Кирилл действительно станет отличным отцом?..

У самого порога квартиры, когда доставала ключи, во мне снова начало просыпаться сомнение. Будто если пущу его в свой дом, потеряю свою защиту. Но посмотрев сына, который в нетерпении посматривал на дверь, все же сунула дрожащими пальцами ключи в замочную скважину.

— Кирилл, проходи, только сними обувь, — попросила я и уже тепло обратилась к Марику: — Малыш, давай руки мыть и пойдем переоденемся.

Марик скинул кеды, но до полки, как обычно, не донес. Зато Кирилл снял белые кроссовки и даже устроил на обувнице.

— Марк, убери свою обувь, ты ведь мамин помощник, — неожиданно произнес Кирилл.

У меня от удивления едва брови на лоб не полезли.

— Ты прав, я мамин помощник, — важно кивнул сын и положил свою пару рядом с обувью “друга”. — А теперь мыть руки. Иди за мной, я покажу, где ванная!

В итоге я осталась стоять у дверей, пока они мыли руки.

— Ты правильно руки моешь, даже Саша делает это не так. Тебя тоже моя мама учила мыть руки?

— Да, ты верно подметил, — с усмешкой проговорил он, забирая у Марка полотенце и вешая ее обратно на крючок.

Когда он покидал ванную, то будто бы невзначай коснулся моего плеча. От этого прикосновения я вздрогнула, кожа покрылась мурашками. Я выдохнула лишь тогда, когда он с сыном скрылись в нашей спальне. Пользуясь этим, вошла в санузел, прикрыла плотно дверь и прислонилась к ней.

Я вышла спустя пять минут, основательно умывшись в холодной воде и несколько раз очистив руки. Затем только медленно пошла в сторону своей комнаты. Почти на носочках, чтобы не пропустить малейший шорох.

— Смотри, на таком вот тракторе я катался! Только у дяди Гоши немного уже ржавый. Держи, это тебе поиграть, а я возьму свой джип…

— Трактор не может быть меньше джипа. Ты же так выиграешь мне в два счета.

— И что? Я люблю выигрывать, а ты уже взрослый мальчик, тебе нельзя плакать перед девочками.

— Интересное замечание. А кто тебе это сказал?

— Леся! Она моя тетя, но я ее зову по имени. Жаль, сегодня ее нет дома, а то я бы вас познакомил…

После услышанного мне захотелось немного побиться головой из-за откровенных ответов Марика. С ним точно нельзя идти в засаду - он сдаст со всеми потрохами, даже если не спрашивали. И будь это не Кир, а другой человек, я бы однозначно вмешалась, чтобы сын не наговорил лишнего. Но вместо этого я молча забрала домашнюю одежду и пошла на кухню пить чай и готовиться к ужину.

Но это не мешало мне раз двадцать идти в спальню и смотреть, все ли в порядке. Только ничего страшного не произошло. Никольский спокойно играл с сыном. Так, будто делал это целую вечность.

А я мысленно с долей ехидства предположила, что возможно Марик и не вспомнит о Кире на следующий день. Просто потому, что в этом возрасте дети такие - сильная дружба, вспыхнувшая за время проведенное в гостях или на площадке, это норма. И я не раз забирала ребенка в слезах, кричащего, что пойдет с новым другом жить, но уже завтра эти эмоции забывались начисто. Он даже о том своем друге не вспоминал и со спокойной совестью находил следующего самого лучшего.