– Зачем ты так говоришь о моих родных… Я же их люблю.

– Любил. Они умерли. Я понимаю всё, Максим. Но ты тоже пойми, - девушка чуть ли не выкручивала свои руки, - если ты не готов, ничего же не получится. А я и пробовать не хочу, если так будет. С каждый разом вспоминая свою семью, ты превращаешься в слабака. Это отталкивает.

Череп нахмурился. Он не знал, как реагировать на Леру. С одной стороны, её слова звучали очень логично, но с другой – слишком холодно.

– Ты не должна быть… Такой.

– Слушай Макс, - Лера взяла мужчину за руку, дав себе честное слово, что это её последний шаг навстречу, - никто не знает, но лет пять назад я тоже потеряла ребенка. И посмотри. Улыбаюсь, живу. Все у меня хорошо.

Максим накрыл руку девушки своей огромной пятерней и предпочёл не отвечать. В этот момент какая-то невидимая нитка, до сих пор соединявшая его с прошлым, порвалась и он, резко сократив расстояние между их лицами, впился в губы Валерии поцелуем. А она, с удивлением для самой себя, ответила очень холодно.

Ей вдруг стало неинтересно. Она бы предпочла насладиться завтраком, а не этим отдающим перегаром поцелуем. Макс это заметил.

В шесть утра очередного рабочего дня Константин Плотников уже находился в зале для совещаний и с усмешкой и превосходством слушал отчёт лизоблюда Веденёва, которого за глаза звал Левитаном.

Потому что Веденёв говорил и докладывал так, будто кайфовал от своего голоса, а его доклад имел вселенскую ценность. Он делал трагические паузы, акценты на определенных словах и жутко раздражал даже Беляева. Но ручной собачкой был верной, именно поэтому генерал молчал и слушал. А высокий худощавый Веденёв всё не умолкал:

– …согласно статистическим данным все больше фениксов не справляются с психологической нагрузкой постоянного риска смерти. Считаю необходимым запросить в Екатеринодар подкрепление из городов, где уровни и количество разломов не представляют серьезной опасности. Я связался с центральным штабом министерства защиты и нам уже прислали списки потенциальных кандидатов. Нужно ваше одобрение, генерал.

– Покажешь списки после совещания, - отреагировал Беляев и повернулся к Плотникову, - а что по поводу твоей инновации? Как справляются патрули?

– Сегодня на патрулирование отправлены три машины для регистрации фениксов уровней 1-9, - не вставая с места, ответил Константин и недобро посмотрел на усмехнувшегося Веденёва, - что-то не так?

Веденёв перевел взгляд на генерала и вставил:

– Нам нужны фениксы уровней 15-20, зачем нам мелкие.

– Я этим занимаюсь. Отправлять неподготовленные отряды на отлов таких сильных кандидатов может быть очень опасен.

Беляев задумался. В словах Плотникова было больше смысла, но…

– Но это же не значит, что мы не должны их искать, так? Любой гражданин страны должен помогать в её защите и раз уж на повестке дня стоят разломы, мы обязаны привлечь все доступные ресурсы. Значит пусть дают им люлей и силой тащат в участок. А не захотят – под трибунал и всё.

– Да какой трибунал, товарищ генерал. У нас даже тюрем под такое не предусмотрено.

– Ну мы же сажаем тех фениксов, которые нарушают закон.

– Да, но эти всё фениксы, которых легко сдерживать. А представьте, если накопить, допустим, в СИЗО, фениксов пятнадцатых уровней? Да они его снесут к чертям собачьим.

– Я не понял, Плотников. Ты что, предлагаешь оставить их в покое и позволять заниматься темными делишками у нас на глазах? – генерал посуровел.

– Нет. Я предлагаю подойти к этой задаче более разумно и неспеша. Сформировать действенные системы управления и подавления преступников такого высокого уровня.

Генерал вновь задумался, затем кивнул:

– Да, наверное, настало время формировать массовое изменение структуры. Тюрьмы, больницы, охрана, судебные приставы… Насколько я знаю министерство защиты уже занимается этим, но все очень медленно. Ладно. Займусь. Веденёв, что там по разлому в Ростове? Мой коллега разбудил меня среди ночи, ты с Меньшиковым говорил? Этот пацан вел себя непозволительно.

– Так точно. Докладываю. Согласно отчету наших коллег, разлом двадцать пятого уровня был закрыт. Единственный выживший человек оказался однокурсником Меньшикова, некий Соколов Александр…

Плотников еле подавил удивление.

– … Меньшиков доложил, что пережил эмоциональное потрясение, отчего его поведение слегка вышло… за рамки. Впрочем, перед генералом он извинился и тот остыл.

– Ну и хорошо, - Беляев кивнул, а затем уставился на Веденёва, который неожиданно продолжил:

– Однако при попытке генерала арестовать Соколова и забрать его личное имущество для стандартной проверки, Меньшиков практически обратился, и не дал этого сделать.