— Виола, а кто поставлял информацию для Егора?

Девушка засомневалась, стоит ли рассказывать о шпионке. Она чувствовала, что они с этой девушкой равны. «А что, если она любит его, как я Максима? Может быть, она не хотела причинять ему боль». Виолу одолевали сомнения, но осознание того, что ситуация уже перешагнула грань допустимого, и что она не может остаться в стороне, было непоколебимо. «Я не могу скрывать, Максим важнее», — решила она. Мария должна понести возмездие, как и я понесу своё, как и все мы, кто выбрал способ слежки и шпионажа. Она набралась храбрости и выдохнула:

— Это ваш секретарь.

Чашка с горячей жидкостью разлилась по столу, и Леша вскочил, пытаясь отодвинуть предметы, чтобы спасти их.

— Что за шутки?

— Это не шутки. И у меня есть доказательства.

Девушка начала выкладывать на стол фотографии, на которых секретарь встречается с Ником и получает от него конверт. Затем она включила аудиозапись, на которой было слышно, как Гурьев просит разобраться с девушкой и намекает, что у той есть ребёнок. Всё это время мужчина сидел хмуро, не показывая эмоций. Виоле стало некомфортно, она закусила губу и внимательно посмотрела на Алексея:

— Вы в порядке?

— Значит, у нас с Максимом не только компании одинаковые, но и девушки, которые шпионят за нами.

Виола покраснела и опустила глаза. Она не знала, как описать свои чувства. С одной стороны, она сожалела о том, что связалась с Максимом и решила быть с ним ближе. С другой стороны, ей нравилось, что она, оказывается, может быть «живой». Это чувство трепетало внутри неё, и она была благодарна Львову за то, что он дал возможность ощутить яркие краски жизни и замедлиться во времени, почувствовать себя здесь и сейчас. Сегодня она предвкушала их последнюю ночь вместе — ночь, которую хотела запомнить навсегда, чтобы греть свои воспоминания о нём и об их несостоявшейся любви.

Девушка выдохнула и с грустью произнесла:

— Вам, наверное, сейчас очень тяжело. Я не знаю, какие у вас отношения с вашим секретарём, но могу рассказать о своём опыте. Не только Макс пострадал, я тоже потеряла возможность быть счастливой и любимой. И я буду нести эту боль через долгие годы. Я не должна была так близко подпускать его к себе, но он…

Виола с улыбкой вспомнила, с какой заботой Максим заботился о ней, когда приезжал в больницу. Именно тогда он и пленил её сердце. Впервые она почувствовала себя нужной и слабой. За неё решали, но делали это так деликатно, не настаивая и уважая её мнение. Она осознавала, что за его спиной чувствует себя в безопасности, и это ощущение было настолько приятным, что она сама шагнула в его объятия, доверив ему всю себя без остатка. Она вздохнула и продолжила говорить:

— Он создал для меня рай, а теперь за предательство я должна быть изгнана. Поэтому не думайте, что наказания не существует. Думаю, и в вашем случае пострадали обе стороны. — Виола встала и тихо произнесла: — Но я не жалею, иначе мы бы никогда не встретились с Максимом, я бы не узнала, что значит любить. — Она поклонилась и уже собиралась выйти из кабинета, когда Алексей остановил её:

— А если он простит тебя?

— А вы простите своего секретаря? Вы так похожи с Максимом, неужели вы сможете забыть обо всём и сделать шаг вперёд? — спросила Виола, пристально глядя на Алексея, и, кажется, уже догадывалась, какой ответ он готов ей дать. Они молча смотрели друг на друга, и в какой-то момент девушка, махнув рукой, попрощалась и вышла из кабинета, оставляя мужчину наедине с его мыслями.

Алексей, тщательно обдумав свои мысли, позвал секретаря. В кабинет вошла молодая невысокая девушка с русыми волосами, заплетёнными в косу.

— Садись, Машенька, — сказал он. Девушка аккуратно подошла и села напротив мужчины, и он продолжил: — Что с твоим сыном?

Маша поправила косу, и её глаза наполнились слезами.

— Ему требуется операция, а она очень дорогая.

— Почему ты не попросила помощи у меня?

— Как ты себе это представляешь? — удивлённо произнесла девушка, и Алексей с силой ударил по столу.

— То есть просить у меня было трудно, а следить за мной — легко?

— Я не собиралась шпионить. Ко мне пришёл твой друг и сказал, что ему нужны документы, и я показала их. Потом поняла, что так делать нельзя, и испугалась. А он уже начал меня шантажировать, помочь ему, чтобы ты ничего не узнал. Мне было страшно, я одна, а на руках — больной сын.

Девушка замолчала и тихо произнесла:

— Ты был так добр ко мне, что я отказалась выполнять их другие требования. Я сказала, что всё расскажу тебе, и будь что будет. Но они ответили, что больше ничего не нужно делать, дали мне деньги на операцию, и я собралась уходить.

— То есть ты хотела уйти и ничего не говорить? Исчезнуть, как будто ничего и не было?

— Леша, я не стою тебя и твоей жизни, — произнесла девушка, её глаза наполнились слезами.

— Если я решила провести с тобой время в счастье и любви, то лишь потому, что подумала, что могу позволить себе хотя бы короткий миг радости. Но потом меня ждёт мой больной сын и мои проблемы, которые тебе ни к чему.

Она сжала кулаки и встала, внимательно глядя на Алексея.

— Прости меня. Я понимаю, что, возможно, это ничего для тебя не значит. Я прошу прощения за подлость, которую мне пришлось сделать. Сейчас я прошу тебя лишь об одном: позволь мне провести операцию моему сыну. Она назначена на ближайшие дни, и я найду кого-то, кто сможет заботиться о нём, если ты всё же решишь отдать меня под суд.