Шрифт:
– Не беда, Фира Филькенгауэр! Я вас таки всему сейчас научу! – заявляю я и расстёгиваю ширинку…
Где-то, подсматривая мои фантазии, с улыбкой счастья плачет Чехов, кивая, гладит бороду Толстой, волнуется Пушкин. Уж мы-то знаем, господа, – где только ваша не пропадала. Теперь и вы всё знаете – больше гуманиста и гиганта мысли, чем простой российский парень – Алексей Гагач, – на свете нет! Подтверждением этому – следующая глава!
Глава 6. Новогоднее либидо Таньки
Нет границ женскому коварству. Когда дама положила глаз на приглянувшегося ей мужчину, все хитрющие рептилоиды, жидомасоны и прочие тамплиеры кажутся детским садом в каканных штанишках, такие многоходовочки она проворачивает, что диву даёшься и завидки берут.
Силу женской мысли, её стратегическую мощь пришлось испытать на себе и мне. Рассказываю по порядку.
В ноябре месяце девяносто восьмого года накосячил я так, что дело дошло до гороно. Разгневанная общественность жаждала моей крови и исключения из школы, но не тут-то было – в гороно, которое должно было утвердить состав комиссии, у меня имелись связи. Начальник учреждения, Михаил Викторович, был моим соседом и ходячей катастрофой. Педагог каждый раз забывал вовремя доставать из жены свою «указку», наплодив армию ребятишек-погодок.
На самом деле многодетные семьи я уважаю, не подумайте чего лишнего. Просто этот кекс реально забывал вынимать, отвечаю. Уж такой он. Жучит жену и думает: «Не пропустить бы момент. А то такую кодлу детишек нарожали, на зарплату учителя не прокормить. За Зюганова пойду голосовать на выборы или за Жириновского, во жизнь настанет…»
Туда-сюда! Ещё один спиногрыз готов. И жена такая: «Твою мать, Михаил Викторович… В честь какого политика на этот раз ребёнка назовём?»
Также он частенько бывал отбуцкан «втёмную» старшеклассниками за домогательства до вдувабельных ранеток, пойманных на курении и распитии алкоголя. Насколько я знаю, сиськи просил показывать. Тут я действия старшеклассников вполне поддерживал, ибо среди пубертатной стаи конкуренция на сиськи росла вместе с уровнем тестостерона и усами. Но соседей не выбирают. Что имеем, то имеем…
Да, а как я накосячил? Не виноват, поверьте!
Бежал по школьному коридору, и нога за ногу зацепилась. Полетел, как ядро, выпущенное из пушки. А впереди учительница наречия Шекспира и Маргарет Тэтчер ковыляла, тичер, так сказать, иноземной мовы.
Бабка была махровая, выдержанная годами, своим бытием ещё время царя-батюшки зацепила. Я боднул её головой прямо под зад и, придав бабке таким образом ускорение, в падении стянул с неё широкую цыганскую юбку вместе с трусами до уровня пола.
Бабка с криками побежала от меня без юбки, но не скажу, что без трусов. Трусняк был зацеплен каблуком и мельтешил по облезлой виниловой плитке вслед за училкой. Мимо толпы первоклашек, возвращавшихся с обеда, мимо остальных учеников разного возраста и пола, прямиком в учительскую.
Я остался лежать на полу с юбкой. Когда истошные вопли училки затихли в школьных коридорах и когда откачали попадавших в обморок первоклашек, слишком рано узревших сады Семирамиды, я решился поднять глаза и осмотреться. Тут-то я её и увидел…
На меня вожделенно смотрела она.
Одним глазом.
Второй глаз смотрел строго на нос. Брежневские брови вороньим крылом чернели над её похотливым взглядом, но всё равно казались ниточками на толстом и усатом лице девушки, тянувшей весом на полтора центнера. Она улыбнулась мне, обнажив крупные лошадиные зубы, и пошла, виляя внушительными окороками. Да, это вам не тощая Фира Филькенгауэр. У меня нехорошо засосало под ложечкой.
Девушку я узнал. Танька с одиннадцатого класса. В Доме пионеров участвовала в коллективе «А ну-ка, девочки!». Стайка бегемотов выходила на сцену и топотала мимо кассы под различную музыку. Танька была там самой худенькой, самолично участвуя в отборе товарок. Откуда в нашем маленьком городке столько страшных толстух, я понятия не имел. Но эта фурия сделала всё, чтобы быть там самой красивой.
Этим же вечером пришёл ко мне «на чай» сосед – вышеупомянутый политический скорострел и начальник гороно.
– Лёша, я обо всём договорился. Поступим так. Я убедил директрису, что тебе нужна социализация и полезные общественные нагрузки. Татьяна Кучмак из одиннадцатого «А» посоветовала, а я поддержал идею… – Тут Михаил Викторович сочувственно на меня посмотрел и покачал головой. – Придётся тебе играть Дед Мороза в новогоднем спектакле в Доме пионеров. Это тебе не школьная ёлка. Будут садики всего города и дети военных с подшефной части. Могу я на тебя рассчитывать?
– Да, Михаил Викторович, не подведу! – легкомысленно пообещал я, удивляясь такому активному участию жирной Таньки в моей горькой судьбине и вспоминая своё несостоявшееся выступление в садике. Как там по-современному говорят, оттопырив мизинец, – «гештальт»?