Перематываю в быстром режиме до момента, когда Дина выходит. Босая, с растрёпанными волосами и в мятом платье. Четыре часа ночи на часах. Удивительно, что не осталась, чтобы с утра начать мозг ложкой выедать. Похоже, настолько я был плох, что она решила свалить в такую рань.

Телефон вибрирует от сообщения. Вспомнишь ведьму, она тут же даст о себе знать. Открываю мессенджер. Но в глаза бросается совершенно другое:

«Ника в сети».

Около недели я приглядываюсь к «мужу». С расспросами не лезу, веду себя тише воды, ниже травы. Саид временами отлучается, но всегда, только когда к нам приходит домработница. Женщина разговаривает на незнакомом для меня языке: то ли арабском, то ли турецком. Не понятно. Она убирается и готовит, уходит после прихода мужчины. На меня не обращает никакого внимания.

По вечерам Саид выводит меня на прогулку к морю. И даже скупо отвечает на некоторые вопросы. Но теперь даже не понятно, правду ли говорит или нет.

А днём я сижу дома и смотрю телевизор. Скучно совсем. И никакой реабилитации. Саид каждое утро даёт несколько таблеток, мол, они для мозга. Но я боюсь их принимать после услышанного диалога, поэтому всё летит в унитаз.

Наверное, я глупая, из-за собственных страхов замедляю выздоровление. Потому что вчера начались головные боли с эхом в черепушке. Сегодня живот жутко заболел и месячные пришли.

Кое-как спустившись вниз, останавливаюсь возле работающего за ноутбуком Саида. Мужчина мельком осматривает меня, продолжая что-то печатать.

— Выглядишь ужасно, — делает комплемент «муж».

— Ты можешь в аптеку сходить? Или дать немного денег, я сама схожу, — лепечу, держась за его плечо, меня ещё шатает немного.

— Зачем тебе в аптеку? Все выписанные лекарства у меня, — отрывается от ноутбука и вновь осматривает.

— У меня месячные пришли, прокладки надо купить, — вздыхаю, слегка покраснев. Всё же неуютно о своих «делах» говорить чужому человеку.

— Как месячные? — Саид вскакивает и хватает за плечи, — Что ты такое несёшь, женщина?!

— Мне больно, — морщусь и передёргиваю конечностями, пытаясь скинуть его руки. — Месячные — это естественный биологический процесс… Ах! — боль скручивает меня, заставляя замолчать

Саид впервые проявляет искреннюю тревогу и волнение. Он переходит на незнакомый язык и покрикивает на домработницу, меня подхватывает на руки и выбегает из дома. Аккуратно укладывает на заднее сидение машины, подложив спортивную сумку под ноги, странно, почему не под голову, но сейчас и вправду плевать. И быстро газует.

Мы добираемся в клинику, муж вновь несет меня на руках. Громко и грозно на незнакомом языке требует срочно врача. Объясняет что-то, приказывает и суёт деньги. Меня немедленно везут на узи, ставят какие-то капельницы.

— Что происходит? — бормочу, загибаясь от боли. — Зачем узи? Что в капельнице?

Мои вопросы остаются без ответа. Саид нависает над медперсоналом грозной горой и покрикивает, явно пугая всех присутствующих.

— Саид, объясни, пожалуйста, — с мольбой обращаюсь к единственному близкому и понимающему меня человеку.

Но он тоже игнорирует или не слышит. А потом заходит взрослая женщина, цепким взглядом осматривает весь бедлам вокруг меня и, громко гаркнув, выгоняет всех. Даже Саида.

Я благодарно и вымученно улыбаюсь ей. Так как от мельтешения и громких голосов голова ещё сильнее раскалываться начала. Женщина не обращает внимания на мои улыбки, обходит койку и садится возле аппарата узи. Листает мою медкарту, головой качает, бросает совершенно новые жалостливые взгляды.

— Подними рубашку, — с акцентом просит.

— Вы говорите по-русски, — радуюсь почти до слёз и задираю блузку. — Скажите, что со мной? Это не месячные?

Женщина смотрит как на глупую и качает головой. Мажет аппарат специальным гелем и прижимает к низу живота. Давит немного, усиливая боль. Терплю, жмурюсь.

— Смотри, — приказывает, распахиваю глаза и дыхание задерживаю.

— Я беременна, — выдыхаю, таращась на экран монитора. Вижу большую головку и крошечное тельце. Даже отростки будущих конечностей проглядываются. — Но как…