— Дам… — от волнения и близости опять язык заплетается.

— Дашь, Ник. Всю себя дашь, — улыбается обескровленными губами и склоняется ещё ниже.

Пунцовею от его заявления, хочется ударить пошляка. Обиженно соплю и отворачиваюсь. Поцелуй смазывается, но мужчина тянет за подбородок, заставляя на него посмотреть.

— Ты сказал, мы поговорим, — стараюсь говорить по слогам, чтобы не терять буквы и дикцию. Дамир хмурится, замечая мой дефект.

— Это из-за аварии? — спрашивает строго, киваю.

— Мой российский врач сказал, что для восстановления нужно около трёх-четырех месяцев и курс реабилитации. Но реабилитацию никак не получается начать.

— Прости меня, Беда, — шумно выдохнув, мужчина склоняется ниже, утыкается лбом в мой лоб. Глажу по волосам, ноготками по затылку корябаю. Меня волнует его близость, будоражит и возбуждает.

— Мы уехали, ты тут справишься? — к нам заглядывает Ренат, от смущения сползаю ниже, прячась за Дамиром.

— Да, езжайте. Отзвонись, если будут новости, — Дамир закрывает собой и поворачивает голову к другу.

— Ладно, не шалите, детки, вам нельзя. Обоим, — похабно ухмыляется мужчина и грозит пальцем.

Дамир его посылает в долгое пешее путешествие и, устало выдохнув, падает рядом.

— Расскажи про Валиевых. Я устала блуждать в потемках, — прошу, останавливая его ладонь, заползающую под футболку.

— Больше пятнадцати лет назад я был молод и глуп. Жил и служил Валиевым как преданный пёс. Считал их своей семьей. Только не знал, что старшему Валиеву нужен бизнес моего отца. Он всячески предлагал выкупить его у меня, но я отказывался. Хотел сам продолжить наследие отца, удержать на плаву пошатнувшуюся корпорацию, — тихо начинает рассказ Дамир. — Тимур отступил и помогал с советами. Вполне толковыми. Он учил меня руководить жёстко и всегда присутствовал на многочисленных собраниях. Я думал, он проявляет участие в память о моём отце и принимает меня как сына. Только Валиев преследовал свои цели. Ему ведь процветающий бизнес нужен, а не разваленные щенком руины.

Чувствую смену настроения, жмусь теснее. Своё тепло хочу передать. Поддержку. Он охотно обнимает, слегка покрякивает и морщится. Видимо, задеваю швы.

— На большом праздновании совершеннолетия Динары Тимур заговорил о женитьбе. Мол, в прошлом, когда у него родилась единственная дочь, они с моим отцом договорились. Он долго и красочно расписывал наше будущее. Да и я не был против. Понимал, что нужно соблюдать традиции моего народа. Тем более Динару знал с детства. Она росла на моих глазах, воспитывалась в патриархальной семье и знала своё место. К тому же любила меня, постоянно хвостом ходила.

Дамир замолкает, заметив моё кислое лицо. Качнувшись, задевает мои губы и выдыхает:

— Если бы я только знал, какая Беда меня настигнет.

— Вы поженились… — бурчу, уворачиваясь от поцелуя.

Переворачиваюсь на спину, уставившись в серый потолок, не хочу знать подробности их семейной жизни. И вообще не хочу знать, что он чувствовал там, любил ли эту свою жену.

Мужчина тянет за подбородок, заставляя на него посмотреть.

— На втором нашем свидании ты спрашивала про кольцо.

— Я помню это. — раздражённо огрызаюсь. — Ты соврал!

— Я сказал, что снял его пять лет назад. Когда, наконец, прозрел и захотел разорвать всяческие отношения с семьей Валиевых. С тех пор я не жил с Динарой под одной крышей. Мы только поддерживали видимость и создавали иллюзию счастливой семьи для общества, инвесторов и партнеров, — сухо цедит Дамир, видно, не привык оправдываться.

— Ты не разведешься с ней, раз пять лет назад не смог, — выдыхаю и, отвернувшись к окну, жмурюсь. В комнате повисает невысказанные мои обиды.

— Нет. Пока у меня связаны руки, я не могу с ней развестись. Но процесс запущен, и если всё пройдёт удачно, я освобожусь полностью от Валиевых, — Дамир шепчет в ухо, разгоняя горячих мурашек.

— Из-за этого процесса в тебя стреляли? — ворчу, смаргивая дурацкие слёзы.

— Да, и считают, что удачно. Посмотри на меня, Ника, — просит Дамир. Поворачиваю голову, замечая испарину на лбу. — Я сделаю всё возможное, чтобы наш сын родился в браке.

— Слишком громкое заявление, Дам, — качаю головой и поднимаюсь. Прикладываю ко лбу ладонь. Температура высокая, как я и думала. — И он родится в браке. Потому что я замужем за Саидом.

— Ника, вернись и объяснись! — рявкает громоподобно Дамир.

Угу, сейчас. Только найду антибиотики и собственные лекарства. Просто чувствую, как черепная коробка в тисках сжимается от поднявшегося давления.

Подхватываю со столика оставленные пакеты, набираю в стакан из-под крана воду и возвращаюсь. Трусливо останавливаюсь на пороге, попадая под грозный испепеляющий взгляд.

— Ты сама поняла, что сказала? — цедит зло Дам.

— В отличие от тебя, правду, — голос предательски дрожит, чтобы не расплескать воду, убираю её на тумбочку и скрещиваю руки на груди.