— Как долго, и не ври мне, малыш, — резко потребовал Кейдж. С Беном все носились с тех пор, как он очнулся в больнице. Его родители, Джуд, медсёстры, даже врачи были преувеличенно милы с ним. Поведение Кейджа было словно холодный душ.

— Три месяца, если предположения врача верны. По большей части дело в колене.

Бен увидел изменения на лице Кейджа, отступление, ожесточение. В груди Бена стало тесно, и он не в первый раз за последние годы захотел натянуть подушку на свою голову и спрятаться. Кейдж сделал глубокий вдох, растягивая грудью чёрную футболку, на глазах у Бена вырастая в монстра, который через мгновение заберёт у него всё.

Бен не хотел слышать следующие слова Кейджа, но его лишили выбора.

— Бен, я не хочу ждать три, четыре или шесть месяцев до очередного сеанса. Это то, чем я наслаждаюсь, и хоть я сожалею о твоей аварии, я не могу просто остановить свою жизнь. Нам нужно закрыть наш договор.

И всё. Кейдж просто избавился от него, как от сломанного тостера. Его спасательный круг, его здравомыслие, единственный человек, который мог прогнать монстров в темноту — всё это покинуло Бена. В горле появилось жжение, но он отказывался позволять Кейджу увидеть его слёзы. Это забьёт последний гвоздь в его гроб, навсегда. Плакать перед своим Домом, потому что его бросили, было в стиле девочки-подростка.

К чёрту его.

— Никому не нужна сломанная игрушка, я понимаю, приятель, — сказал Бен, но на самом деле ему хотелось умолять. «Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, оставь меня. Пожалуйста, исправь меня».

— Ты не просто сломанная игрушка, но мы ведь и не собирались идти выбирать вместе шторы или что-то ещё. Тебе это подходило, мне тоже. Больше не подходит. Может, в дальнейшем времени, если никто из нас не будет связан договором, мы сможем снова поиграть. Посмотрим, куда нас приведут дела, малой.

«Малой. Иди ты к чёрту, высокомерный придурок».

— Я сказал, что понимаю. Можешь уйти тем же способом, что и пришёл, — сказал Бен, дёрнув головой в сторону двери.

Кейдж кивнул, и его плечи осунулись, что удивило Бена. Может, он не должен был этого видеть. Не важно; его жизнь только что закончилась. Тихий звук закрывающейся за его бывшим хозяином двери прозвенел в голове Бена, как будто закрылась могила.

Он закрыл глаза и нажал на маленькую кнопку на капельнице с морфином, которую установили в больнице. Размером она была не больше старого кассетного плеера и пряталась в сумке на его поясе. Веки Бена потяжелели, пока он смотрел на маленькую куклу на полке. Наконец, через мгновение глаза начали закрываться. К счастью, он перестал думать и закрыл глаза от боли — не только в конечностях, но и в сердце.

Стоя на коленях, Бен видел вокруг себя только голые, волосатые ноги. Тусклое освещение и грохот музыки, приглушённый стенами и дверьми, вызывали у него мысли о том, что он находится в клубе, но, может быть, в одной из дальних комнат, куда Домы водили своих парней для небольшого уединения. Осталось всего пару клубов, куда пускали только по приглашениям, так что Бен подумал, что это либо «Спредер Бар», либо «Спиннерс». Это не имело значения, и он сосредоточил всё своё внимание на мужчинах перед собой. Ему нужно было вызывать у Кейджа гордость. Четыре парня — боже, что они будут с ним делать, пока он стоял на коленях на полу, с молчаливой мольбой. Ему не терпелось узнать.

Двое мужчин подняли его с пола, перемещая, и Бен воспользовался шансом оглядеться. Он не смел смотреть на их лица, но от твёрдых членов вокруг у него кружилась голова. Большие, крупные, волосатые мужчины — прямо как он хотел, о чём умолял. Они наклонили его, как Бен и думал, опуская на колени и заставляя широко раздвинуть ноги. Он выгнул спину, пытаясь сделать свою задницу более доступной. Они заставят его умолять, и Бог знал, Бен хотел, чтобы они опустили его, унизили и заставили гореть от желания.

Удар флоггера по коже сначала отозвался звуком в его ушах, а затем на коже. Удар был слишком сильным для разогрева, опалил кожу Бена и вызывал крик сквозь сжатые зубы. Очередной удар, доставленный руками садиста, и пальцы подняли его подбородок, раскрывая каждую эмоцию. Он не поднимал взгляд от пола, как научился через боль от рук Кейджа, но мужчины видели его — каждую его деталь.

— Открывай, малыш, — резко сказал Кейдж, и рот Бена незамедлительно открылся. Его рот затыкали различными игрушками хозяина, но Бен знал, что на этот раз будет стоматологический кляп. С четырьмя членами вокруг, его рот должен был оставаться доступным. Бен ненавидел вкус металла, но ему нравилось то, что это оставляло его открытым. Он не мог сомкнуть губы, даже если бы захотел. Они могли использовать его часами, и он ни черта не мог с этим сделать.

Удар за ударом приземлялись на его задницу и ноги, даже когда первый член проник через кляп. Бен почувствовал солоноватый привкус, как пот, но более горький. Вкус, запах, даже ощущение члена во рту возбуждали его. Не понадобилось много времени, чтобы у него заболела челюсть, и слюна потекла по подбородку, но стоны парня, чей член был у него во рту, стоили того. Бен любил удовлетворять.

Удары флоггера по его заднице остановились как раз перед тем, как его кожа по-настоящему загорелось. Это было больно... чертовски, но руки, потирающие кожу Бена, забрали часть этого жжения и превратили в его удовольствие. Пальцы щупали его зад, и парень в его рту начал в равномерном ритме трахать его через кляп.