Повернувшись к Вальдеру, обнаружила, что уголки его красивых губ тоже приподняты.

Скоро все расселись за столом, принесли легкие закуски, в основном фруктовые нарезки. И к моему изумлению вампиры прекрасно уминали их за обе щеки. А вот небольшое блюдо из паштета с кусочками жареных медальонов принесли только мне одной. Гости наливали себе вино из непрозрачных глиняных бутылок, и тягучая темно-красная жидкость напоминала кое-что другое. Мой же напиток был вполне нормальным. Золотисто-желтым, игристым и потрясающе вкусным.

Довольно быстро я запьянела и, кажется, участвовала в разговоре с местными древними вампирами ничуть не стесняясь. Помню, как громко хохотала, но понятия не имею, над чем.

Пару раз Фирель с Вальдером и Мирасом уходили чуть в сторону и обсуждали что-то на другом конце зала. Тогда мы с Летицией разговаривали о местной моде и возросшей популярности светящихся призрачных колонн. Я делала вид, что все понимаю, хоть и не местная.

– Откуда же ты приехала, дорогая? – спросила она в какой-то момент, улыбаясь и делая аккуратный глоток своего густого вина, от которого меня слегка передергивало, но не более. – Признаться, нашему Черному воину давно пора было найти себе кого-нибудь. Знаешь, я даже пыталась сосватать ему кого-то из своих подружек! Представляешь?

Она снова рассмеялась, и я поняла, что женщины приятнее давно не встречала. Она словно была лишена мирских забот, проблем и страданий чуть больше чем полностью. Наверно таким счастливым мог бы быть новорожденный ребенок, который еще не знает зла. Или человек, который встретил самую большую беду в своей жизни, а затем уничтожил ее раз и навсегда.

Впрочем, это были лишь мои догадки.

– И что, ему никто не подошел? – спросила я тогда, неожиданно ощутив что-то вроде укола ревности.

Хотя с Вальдером мы были знакомы двое суток, но я уже почему-то считала, что он мой. Вот мой – и все тут.

А нечего было говорить ту фразу, которая до сих вызывает мурашечные покалывания в основании позвоночника, стоит только вспомнить слова… И тембр бархатного голоса, с которым он это сказал:

“Все, что однажды стало моим, навсегда остаётся только моим…”

Раз я стала его, то и он будет моим, пусть он там хоть самый древний вампир в мире.

– Никто, представляешь? – хмыкнула Летиция. – Ну, это и неспроста. Я все понимаю. Наш Вальдер – мужчина особый, думаю, ты уже успела убедиться в его особом пунктике.

– Пунктике? – что-то я не на шутку напряглась при этом слове. – Вообще-то мы с ним знакомы-то всего два дня. Даже чуть ме…

– Сколько?! – ахнула вампирша, схватившись за мощное такое, но очень даже красивое декольте. – И он уже представил тебя как свою подругу и дорогую гостью?

Она чуть отстранилась и взглянула на меня внимательнее. Затем вдруг произошло что-то невероятно странное.

Она резко наклонилась ко мне и оскалилась. Из-под верхней губы показались острые клыки, а глаза сделались ярко-красными, как последний кровавый закат. Кажется, она еще шипела.

– Эм… – отшатнулась я назад и кашлянула в кулак. – Скажите, вы часом, не слюнями подавились? У меня так бывает… иногда.

Летиция перестала шипеть, удивленно на меня глядя, пару раз моргнула, а затем громко расхохоталась. Когда смех прекратился, оказалось, что ее глаза снова просто черные, а клыков и след простыл.

– Прости, милая, нужно было проверить. Теперь все конечно ясно.

– Что именно?

– Ты не боишься.

Моя чуть дернувшаяся бровь должна была дать понять веселой вампирской мадам, что я не совсем поняла ее пассаж.

– Ты опасаешься. Ты внимательна и осторожна. Но ты не боишься, – объяснила Летиция. – Я должна была проверить, прости если тебе это показалось неуместным, – глотнула немного вина и продолжила: – но Вальдер не терпит страх. Это не совсем нормально среди вампиров.

– Не совсем нормально?

– Да, – кивнула она. – Скажем так, часть вампиров не любит страх. Мы чувствуем его запах, это как… аромат цветка. Но некоторые из нас считают, что этот аромат неприятен. Другие же обожают его запах, как самое вкусное из того, что может быть в жизни. Страх – это то, что выделяется в воздух и в кровь человека, когда он боится, – продолжала женщина, и ее голос стал гораздо серьезнее прежнего. Словно она говорила о чем-то, что гораздо важнее простых пристрастий Вальдера, с которых начался разговор. Как потом оказалось позже, так оно и было. – Многие вампиры очень жестоки. Они предпочитают мучить людей, заставляя их испытывать как можно больше страха перед тем, как выпить их кровь.

Мои глаза становились все шире и шире.

– Многие своих жертв даже убивают, хотя это незаконно… Но твой Вальдер, дорогая, относится к третьей категории, – спокойно поясняла Летиция. – Он настолько ненавидит страх и все, что с ним связано, что наоборот может убить человека не для того, чтобы тот испытал это чувство. А чтобы он его НЕ испытывал.

– Кажется, моя картина мира в процессе этого рассказа поломалась аж несколько раз, – отрывисто произнесла я, краем глаза находя на другом конце зала невозмутимого Черного воина. Он стоял сцепив руки за спиной и слушал Мираса с красивым, уравновешенным и невозмутимым лицом, словно у опаловой статуи. – Получается, он мог убить меня за то, что я испытываю страх?