Рубежи. Пять возрастов моей поэзии
вернуться

Глушаков Евгений Борисович
Шрифт:

Вера

Тоже ещё зовёшьсяВерою.Тоже ещё, недотрога,смеёшься.Не веришь тыни в парня своего,ни в Бога.Водку не пьёшь,хмельная девчонка,одна ходишь.Я тоже хож,но недолгои никогда,никогда до ночи,до позднего.А это многое:не верить и не пить,и печалить глазапо чайным.И мне случалось грустить,но недолго,и никогда,никогдане хочу отчаянья.Зовут меня Женькойпросто,запросто и некрасиво.А я бы вырос Антеем,великаниной рослым,Веру имея, как имя.

«Эти грустные глаза…»

Эти грустные глаза,печали чёрные точки,ходят, видят и говорят.Эти грустные глаза,увиденные под платочком.Платочек тот утирал глаза.Перед ними не чувствуешьсебя чувствительным,хоть немного видевшим печаль,слова запутаешьи только молчаливозаглянешь в глаза невзначай.А вот они не посмотрят.Уедут далеко.Замечать когоим ли?У них воспоминаний сотни,и нет впереди ничего.Они в пятнадцать всёперелюбили.Они, наверное, не сразу печальные,не сразу грусть,не сразу нежные.Они прежде носилибеленькие перчатки,был бледненьким путьи пустомель карамельная.Но была старуха,ведьма с причудами,у которой в кармане керосин.И кто теперь потушитбархатное чудои впредь бы ведьме башку разбил?А я вот по-другому,я умоляю ведьму:«Сделай меня человеком, дохлая.Подойди и злобойв мои подземызагляни, клюкою проклёкая.Загляни, обжарь,чтобы я тушилсягрустью-влагой льняная слеза,чтобы самимел вот эти красивые,эти грустные глаза».

«Месяц вот уже месяц светит…»

Месяцвот уже месяц светит.Отцвёл.Стал похожна рисунок детский,дошкольный рисунок в альбом.Коньки надеваю.Уютно.И не холодно.На улице уже гуляюти вьюгамибегают по дорогаммальчишки и девочкив городе без фонарей.С девчонкою белойпотолкуюо какой-нибудь непонятной звезде.Скажу о луне,о белой медведице —на небе опрокинутый ковш.Девчонка луны белей,девчонка с фамилией белойи белый шепелявящий голосок.Качусь.Луна, догоняй!Прохожий за нами посмотрит.А ветер тут как тут —в плечо и в глаза.Но месяц уже отцвёли еле светило носит.

Некрасивая

Сидит, скучая,Глаза размазав по луже.Некрасивой – мая!Некрасивая хочет мужа.Она, родившись такойДля пареньков неприятной,На улицу ходит,Лицо полушалками пряча,Губы пряча в платок.Не им целоваться.Ей бы красивый нос,Глаза и красивый носИ с парнем юным встречаться.А то завидует каждому,В печаль завернувшись, в сон,И некрасивым пальчикомСтирает красивых мальчиковС осенних людных окон.По улице много бегает.И некрасивый – на вес.И даже девчонка пегаяТоже на улицу бегает,Ей ведь семнадцать лет…Стала злой некрасивая,Возненавидев мир,Где парень, который красив,Любит девчонку милую,Где пишут стихи про любовь,Любят красавиц с личиком.Берёт некрасивую злость,В романе к вечеру вычитав,Что счастья не будет личного,Что личное счастье – любовь.

Памятник

Зачем ей каменные мускулы каменной руке?Каменное солнце для неё не взойдёт.На улочках узких в каменной теснотеКаменный человек плохо живёт.Каменное сердце жёрновом стучит.Ожерельем каменным на выкате зрачки.Прообраз твой умер. Да и ты ли жив?Каменные губы не вздохнут, увы.Лишь камешки-слёзы выкатят из глаз.И каждая со щёк пыли наскребёт,Когда гудящий ветер грудь твою качнёт,И дерево ветку на плечо швырнёт.

«Не новый ли я человек…»

Не новый ли я человек,Не снова лиЗаново выбелен?Гляжу на сердца пробег —И солнцеИз сердца выдумал.Смеюсь,Гогоча, как крошка,На этажовый басИ заблужусь,Как девчонка,Среди разгоревшихся глаз.Хочу быть новым,Как солнце.Его видал за окном.Хочу быть звонким,Как солнце.Оно забралось на балкон…Но завтра устану,Не сделаю,Останусь глядеть в окно.Большое статноеБелоеСолнце взошло на балкон.А я не ушёл оттуда,Где тесно,Старых четыре стены.Осенние серые трубыЛезут по лестницеНа новые этажи.

«Мой великан-сосна…»

Мой великан-сосна,Опрятный, умытый баловень,Все любят тебяКак настоящего парня.Много лет высоты,Много зелени к солнцу.Но ты…Ведь братья твои – сосны.И тебя срубитТопор блестящий и острый,И сложат в срубы,Ведь братья твои – сосны.Ведь сам ты – сосна.Так издавна называлиВыросшего в лесахНастоящего парня.Но как девчонку,Считают нежным и хилым,И зелёной юбчонкойТебя до колен оголили.А учитель, в школу придя,Твердит о твоём женском роде.Что поделаешь, брат-сосна,Ведь братья твои – сосны.

«Некрасивый сад повесили над кроватью…»

Некрасивый сад повесили над кроватью.Зачем мне некрасивый сад,Когда ко мне ходит веснаИ сад на ситцевом платье?Что скажет она обо мне,Моя девчонка – весна?

«Белая берёзка с губами пухлыми…»

Белая берёзкаС губами пухлыми,Девичьими, нежными,Алина Берёзкина,О вас я думаю,О вас, блуждающей в перелеске.Собираю ягодыИ гляжу вам в губы.Губы, губы – ягоды,Проглочу их грубо.Тёплое, весеннееСолнце размордастое,Проберись сквозь ветки,Красное веселье,Кудри из-под кепкиС пареньком губастым.Алёша – одногодка,Ученик – отличник,На «пятёрку» сдавший стихи Есенина,Белую берёзкуАлину БерёзкинуАлёша выучилВ дубравах весенних.Подглядел бесстыдникДождик из-за тучки:Алина белая в дождике мылась,Веточки выпрямив —Зелёные ручки.А в траве босые ножки студились.Но в траве бродилиПьяные ноги.Заробела в соснах рыжая белка.Ветры удивились,Встали у дороги.Поцелуй Алина приняла, бледнея.