— Естественна, как ты сказал. Но она не добровольна, — Зои съежилась. Это прозвучало неправильно.

Боже, я ненавижу себя прямо сейчас.

Рендаш сжал челюсти и на несколько секунд отвел взгляд. Его дыхание было медленным, размеренным, как будто он сдерживал какой-то огромный взрыв эмоций. Наконец, он оттолкнулся от ее кресла, разорвав с ней всякий контакт, и вернулся на свое место.

Она чувствовала себя полной задницей. Она не хотела, чтобы эти слова прозвучали так, не хотела ранить его.

— Ты можешь досмотреть фильм, пока я приготовлю нам ужин, — сказала Зои, вставая.

— Ты сказала, что в следующий раз я должен приготовить его сам, — ответил он. В его голосе не было обиды, но и радости тоже. Он был действительно отрешенным? Сделала ли она… правильный выбор?

Не сказав больше ни слова, она покинула его, тихо закрыв за собой дверь. Было слишком поздно устанавливать дистанцию между ними, чтобы защитить себя от боли. Жгучие слезы наполнили ее глаза, когда она шла на кухню, а ноги так дрожали, что ей пришлось опереться на столешницу, пока она не взяла себя в руки.

Она уже подпустила его слишком близко.

Вскоре после того, как она закончила готовить ужин — стейки из лося, консервированную кукурузу, картофельное пюре быстрого приготовления и снова печенье, которое ему понравилось, — Рен вышел из медиа-комнаты. Зои с улыбкой поставила перед ним на стойку большую тарелку.

— Голоден? — спросила она, надеясь разрядить напряжение, повисшее в воздухе.

— Да, — он принялся за еду медленнее, чем обычно, как будто его обычный аппетит пропал.

Зои ковырялась в своей тарелке.

Они ели в тишине. Зои скучала по звуку его голоса, по их игривому подтруниванию.

Разве это не то, чего ты хотела? Дистанция?

Аппетит пропал, она выбросила остатки еды в мусорное ведро и вымыла свою тарелку.

Пришло время забить последний гвоздь в крышку гроба.

— Я собираюсь спать в хозяйской спальне наверху, — сказала она. — Ты можешь остаться в этой комнате внизу, если хочешь, или выбрать одну из других.

Его рука замерла на полпути между тарелкой и ртом, на вилке подрагивал насаженный кусочек стейка.

— Почему?

— Почему бы и нет? Здесь так много кроватей и так много места. Можно было бы воспользоваться этим, пока мы в безопасности.

Мышцы на челюсти Рендаша напряглись, а ноздри раздулись. Жесткий огонек появился в его глазах — жесткий, но почему-то уязвимый. Когда он опустил вилку, то сделал это с такой силой, что она звякнула о тарелку, и та подпрыгнула. Он оперся другой рукой о столешницу и поднялся на ноги.

— Даже когда у нас было две кровати, ты хотела спать со мной. Почему тебе сейчас нужно пространство? Почему ты отталкиваешь меня? Объясни это, человек, так, чтобы я мог понять, потому что для меня это не имеет смысла!

— Потому что ты уходишь, и после того, как ты уйдешь, я все еще буду здесь! — выкрикнула она, сама того не желая. Ее глаза расширились, и она сделала шаг назад. — Ты уйдешь, — тихо повторила она.

— Да, я уйду. Что меня ждет на этой планете, кроме плена?

Зои некоторое время молча смотрела на него, прежде чем кивнуть.

— Ты прав, — болезненное напряжение сжало ее грудь. — Ничего. Что доказывает, что я приняла правильное решение. Спокойной ночи, Рен.

Зои повернулась к нему спиной, но не раньше, чем уловила шокированное осознание в его глазах. Он молчал, когда она, не оглядываясь, ушла.

Войдя в комнату, которую они делили, она засунула сумочку с туалетными принадлежностями в чемодан и потащила свои скудные пожитки — теперь это было все, что у нее осталось, — наверх, в хозяйскую спальню. Она захлопнула за собой дверь. Только когда между ними возник прочный барьер, она позволила себе сползти на пол и заплакать.

Глава тринадцатая

Зои просыпалась с головной болью второе утро подряд. Хотя сейчас она и близко не была такой сильной или болезненной, как с похмелья, но в некотором смысле она была хуже. На этот раз ее сердце тоже болело, достаточно сильно, чтобы помешать ей снова уснуть. Ее глаза опухли от слез прошлой ночью, и она была несчастна.

Ты застелила себе постель, тебе в ней и лежать.

О, она лежала в ней, все в порядке. Одинокая и полная сожалений.