Зои почувствовала себя намного лучше, когда проснулась позже в тот же день. Ее желудок успокоился, а небольшая, затяжная головная боль, вероятно, пройдет, как только она немного поест и попьет воды. И что лучше всего?

Она была в коконе объятий Рена. Всех четырех рук.

Он лежал, прижав ее спину к своей груди, и она была благодарна за то, что отвернулась — ему не нужно было ощущать зловонный запах ее дыхания после рвоты. Если бы ей не было так уютно и тепло в его объятиях, она бы немедленно вскочила с постели, чтобы почистить зубы.

Однако безопасность его объятий и жар его тела были не всем, что она чувствовала: к ее ягодицам прижималось бревно. День назад это заставило бы ее сбежать, но сейчас?

В то утро она исчерпала все свое смущение, поэтому вместо того, чтобы испытывать стыд, она наслаждалась ощущениями. Рена влекло к ней. Она возбуждала его. Она знала, что утренний стояк — это просто то, что случается с мужчинами, человеческими мужчинами, во всяком случае, пока они спят, но, Боже, ощущение его члена у задницы заводило ее. Ее соски затвердели, а киска сжалась, пустая и ноющая, и если бы не чрезвычайно полный мочевой пузырь, она могла бы быть настолько смелой, чтобы прижаться к нему попкой и закончить то, что они начали прошлой ночью.

Это был один из способов компенсировать то, что она уснула в горячий момент из-за ее глупого безрассудства.

Черт возьми, просто лежать с ним в постели было божественно. Ей было тепло, безопасно и комфортно, без забот обо всем на свете.

Ну, кроме настойчивого желания пописать.

Отличный способ испортить момент, мочевой пузырь.

Зои положила руку на запястье Рендаша и осторожно приподняла его. В ответ его руки сжались вокруг нее, прижимая еще ближе.

— Как ты себя чувствуешь? — хрипло пробормотал он.

Боже мой! Может ли мужской голос быть сексуальнее?

— Лучше, — она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Как давно ты не спишь?

— Достаточно давно, — в его голосе был намек на озорство, добавляющий ему нотку, которой она раньше не слышала, — это было чертовски соблазнительно.

Ее возбуждение росло.

Будь ты проклят, мочевой пузырь!

— Мне, э-э, нужно пописать, — сказала она, щеки ее пылали.

— Тебе нужно пописать?

— Ага. Типа, прямо сейчас.

Рен убрал руки, но не без намека на нежелание — кончики его пальцев задержались на ее бицепсе и бедре чуть дольше, чем казалось необходимым.

Как только Зои освободилась, она вскочила с кровати и побежала в ванную, закрыв за собой дверь. Сладостное облегчение нахлынуло на нее, заполнив растущее пространство по мере того, как ее мочевой пузырь опорожнялся.

Ополаскивая руки, она поняла, что маленькая косметичка на столешнице принадлежит ей. Безмолвно поблагодарив Рена, она достала зубную щетку и почистила зубы и язык так, как никогда раньше.

Несмотря на тщательность, она все еще изнывала от желания, когда закончила, и решила заскочить в душ, чтобы не возвращаться в спальню — к искушению.

Было удивительно, насколько лучше она себя почувствовала от горячей воды, а в ванне было достаточно места, чтобы передвигаться, а это означало, что ей даже не приходилось иметь дело с занавеской для душа, которая бы пропускала холодный воздух по ногам. Насадка для душа была достаточно большой, чтобы она чувствовала себя скорее стоящей под ливнем, а не в душе.

Когда она закончила, то вернулась в спальню с запахом мяты изо рта, мокрыми волосами и в одном полотенце, прикрывавшем ее тело. Рен сидел на краю кровати в брюках. Ее чемодан лежал рядом с ним, открытый, демонстрируя ее одежду.

Его глаза жадно скользнули по ней. Она почти чувствовала его взгляд сквозь полотенце, и он снова воспламенило ее кровь. Она прикусила губу и подошла к кровати.

— Спасибо, — сказала она, выбирая пару леггинсов и тунику. Она снова покраснела, когда достала красные трусики.

Потрясающе. Мое лицо будет соответствовать цвету нижнего белья.

Рен полез в чемодан, поднял красный лифчик и, покачивая его на одном пальце, протянул ей.

— Твоя сбруя.

— Ты ужасен, — засмеялась она. Выхватив у него лифчик, она убежала обратно в ванную — обратно в безопасность.

Должно быть, я действительно отчаянно нуждаюсь в физическом контакте.

Ладно, значит, не просто в физическом контакте, а в сексе. В ее жизни было всего два партнера — первый, секс на одну ночь, с которым она потеряла девственность в девятнадцать, а затем Джошуа семь лет спустя. Секс никогда не был важной частью ее жизни. Она гораздо чаще кончала сама с собой, чем с мужчинами, но это не означало, что она этого не хотела. Не жаждала этого.