Бесит тема с плебейками. Да, я знаю, что Андреа не говорил ничего подобного. Но нет никаких сомнений, что они с его товарищем-снобом ягоды с одного поля. Не сомневаюсь, что мой сталкер воспринимает меня в том же ключе. Это больно бьет по самовосприятию. Морально тяжело прыгать из принцесс в плебейки.

И тут я невольно прихожу к главной причине моей нерешительности. Со мной случился Ларин. Теперь мой план не кажется таким прекрасным. И каждого мужчину в моей жизни я подсознательно буду воспринимать как измену тому самому единственному.

На кураже я чуть не переспала с Андреа. Но этого не случилось. Теперь переступить черту будет гораздо труднее. Придется сталкеру смириться с моей неготовностью.

Остается что-то решить с деньгами. Я не хочу быть обязанной Андреа. Поэтому надо собраться и порвать всех оставшихся противников.

Под душем вспоминаю вчерашний прогон про филиокве и отношение к телу в двух конфессиях. Чем больше думаю, тем больше понимаю, что православные мыслители не зря считают католиков отступниками.

По сути, принцип филиокве вступает в противоречие с заповедями, запрещающими блуд и прелюбодеяние. Тут одно из двух — или тело нужно смирять, или оно свято. Если свято, то нужно исполнять его желания. Раз возникает такое глубинное противоречие, следовательно идею можно смело отнести к ересям.

Хотя теперь становится понятнее, почему у них случилась эпоха Возрождения, а у нас «загадочная русская душа», Толстой и Достоевский.

Завтракать иду одна. Похоже, на этот турнир Пышка для меня потеряна как спутница и компаньонка. Рада за нее. Время проводит продуктивно. Главное, чтобы не вляпалась, как я с Лариным. Никаких чувств — не будет разочарований.

Захожу на шведский стол. Накладываю тарелку, наливаю кофе, сажусь на террасу, дышу вкусным воздухом, наслаждаюсь горными видами.

Рядом падает Андреа, даже не интересуясь моим разрешением.

— Привет! Ты красивая. Поцеловать дашь?

Не дожидаясь ответа, наклоняется к губам. Успеваю отвернуть голову. Мажет в уголок рта. Отодвигаю стул на комфортное расстояние.

— Я снял номер. Зайдешь в гости?

— Не думаю, — скептически хмыкаю, — надеюсь ты теперь будешь спать только у себя.

Задумчиво смотрит на мои губы, вгоняя в краску.

— Надеюсь не один, — говорит то ли мне, то ли самому себе, — как настрой, готова к партии?

— Прекрасный настрой. Хочу вернуть тебе деньги.

Берет приборы в руки и усмехается себе под нос.

— Думаешь, я немного туповата для этого? — спрашиваю с вызовом.

— Просто не понимаю твоего настойчивого желания. Я просто исправил свой косяк, тебя ни к чему не обязывает.

— Тем не менее я чувствую себя обязанной, — тихо говорю в тарелку, — и мне это не нравится.

Смотрит внимательно и вздыхает.

— Как хочешь.

— Только не мешай мне играть, — прошу я, — если у нас сделка, условия должны быть честными.

— Если ты забыла нашу договоренность, я напомню. Я не буду тебя тревожить в турнирном зале, если ты со мной ужинаешь, — освежает мне память сталкер.

Закусываю губу. Я и правда уже забыла. Прошло всего два дня, по ощущениям пара недель.

— А теперь, когда мой друг занят твоей подружкой, ужинать мы будем наедине, — плотоядно заканчивает Андреа.

Прибываем на турнир. Смотрю жеребьевку. Соревнования проходят по швейцарской системе — тебе достается соперник, у которого набрано такое же количество баллов. Поэтому получается, что мой эпик фейл в первых турах играет мне на руку. В ближайших партиях я буду играть с такими же лузерами, каким являюсь сама на данный момент.

Сажусь за свою доску и жду противника. К столу подходит подросток лет пятнадцати. Провожу аутотренинг и требую от себя не расслабляться. Нахожу глазами Андреа. Он сегодня сидит спиной ко мне, следовательно прожигать взглядом не будет. Тепличные условия для партии.

Мальчик попадается упорный, играет почти до конца своего времени. Наконец-то сдается в обреченном эндшпиле. Пожимаю ему руку. Собираю бланки со стола. Встаю и сразу попадаю в лапы сталкера. Хватает за талию и на этот раз ловит губы.

— Умница, — шепчет на ушко.

Странные ощущения. Я-то за его партией не следила. Немного неудобно.

— А где Юлька? — оглядываю зал и понимаю, что Пышка уже закончила.

— Она выиграла, — оповещает меня Андреа, — они с Марко ушли любить друг друга, — красноречиво играет бровями.