Так что под словом «Молодёжь» в столице Евразийского блока понимали нечто позитивное, работающее на благо Блока в хорошем ключе. Даже несмотря на гору, на океан проблем, которые эта «молодёжь» всё поднимает и поднимает, переформатируя мир вокруг своей планеты.

Вчера, по данным разведки, Хуан в сопровождении молодого, но перспективного дипломата из их старинного обиженного королевой Катариной клана, возможно, будущего главы иностранного департамента и его, Германа Абрамовича, коллеги, встречались с Тафтом, послом Канады на Венере. И Тафт, опять-таки по данным разведки, был зол и недоволен, психовал, несмотря на дипломатическую выдержку. После чего в Золотом дворце прошло очередное заседание Совбеза в суженном составе, на котором присутствовал младший Манзони (а это к чему?) и младший принц. Манзони и принц, летавший до этого на военный объект в южном полушарии, возможно, связаны с непонятной шумихой вокруг потерянного ядерного оружия. Пока у него нет подробностей, парни копают, но Веласкесы очень сильно напряглись, а значит, что-то серьёзное там действительно произошло. Третьим внеплановым гостем был Максвелл, его будущий коллега… И сразу после заседания астрономы зафиксировали рекордное по количеству с начала военной операции в Канаде общение Венеры и Квебекского корпуса. Что-то готовится, очередная подлянка… А потому хорошо, что он сегодня задержался.

Шифровку принесли минут через десять. Суровый человек с чемоданчиком системы защиты в сопровождении двух парней в боевых лёгких скафах. Сдал под роспись, как полагается, удалились. После чего министр вскрыл конверт… И какое-то время сидел в прострации, ловя мысли, которых не было. Которые, наконец, поймал, после чего потянулся к ещё одному проводному телефону на своём столе. Телефону, не имеющему вариантов соединения, исключительно прямая связь с единственным абонентом. Сейчас это была связь с резиденцией под Вязьмой, где президент вторую неделю отдыхал, спрятавшись от информационной волны, вызванной кипением дерьма, «вторички» от действий «молодёжи». Ну, чтоб родные российские недовольные хотя бы не мешали.

На том конце ответили не быстро, пришлось подождать около четверти часа, за которые господин министр много чего передумал, но ни к каким выводам не пришёл. Наконец, раздался знакомый голос:

— Да, Герман, слушаю! — Голос напряжённый. Ибо абонент знал, что в такое время, да по этой линии, друг не станет звонить по пустякам.

— Жень, только что шифровка с Венеры. По тому каналу. Тому самому. — Евгений Иванович прекрасно знал, что это за канал — последние три недели частенько приходили сообщения оттуда. Надо сказать, очень неприятного содержания, но всегда на сто процентов полезные, пусть и выбивающие из колеи. Более того, канал можно назвать его личным, ибо в его установке участвовали два человека, он и королева Лея.

— И-и-и? — ещё более напрягся голос президента.

— «Если вы не собираетесь выражать Канаде поддержку — уберите своих людей с итогового коммюнике. А в идеале эвакуируйте всех своих из Нового Орлеана». И как ты это понимаешь?

Евгений Иванович Марцелов, президент Евразийского блока, на том конце заматерился. И матерился смачно.

— Только не говори, что мы опять должны уступить! — чуть повысил голос Герман. — Жень, я понимаю твою симпатию к Венере — планета любви, всё такое. И да, именно ты спустя полвека смог наладить отношения, Венера больше не главный наш враг, а мы — не их. Но вот не надо скатываться в подмахивание им по любому поводу. Тебе ещё «Вязьму» и «Чебаркуль» не забыли, а тут уже эти долбанный контракт на вольфрам для орбитальных бомбардировок. От которого мы только в минусе, и я совсем не о деньгах.

— Герман, ты, конечно, не хочешь мне верить, и не хочешь меня слышать, но я всё также скажу то, что тебе не понравится, — успокоившись, ровным голосом произнёс президент. Голосом колючим, а ещё тяжёлым, словно железо. — Уступи, и не посылай туда никого.

— Жень! — чуть не закричал Герман. — Вообще-то мы собирались занять там «жёсткую позицию»! Ничего нам не стоящую, ни к чему не обязывающую, но которая успокоит оппозицию! Нам надо в собственной стране порядок навести, люди злы и говорят гадости. А тут ты снова назад сдаёшь? Снова обостряешь?

— Сколько у нас времени? — спокойно проговорил президент.

— Около пары часов, начало в три по Западно-Антильскому. И мои люди уже там! — язвительно проговорил он. — Готовятся к выступлению.

— Удаляй их. Пусть уезжают. Как и написано: «Эвакуируй их из Нового Орлеана» мать твою Герман!

— Как ты себе это представляешь? — пыхтел господин министр.

— Представляю так: ты отдаёшь приказ, и они оттуда уезжают. Улетают на вертушках наших ВМФ, у нас не зря два морских фрегата в Заливе с группами подхвата. Резко, быстро, причём эвакуируются все, включая водителей и охрану. И журналистов наших вытаскивай, кого можно, чтобы не навести панику.

— Жень, это… Это…

— Герман, ты сам видишь, какая чертовщина творится. Они не сидят на месте, шило в заднице. Лучше я буду краснеть за «демарш» нашей делегации, пооправдываюсь, почему мы англосаксов не поддержали, чем буду объяснять населению, почему наши дипломаты в Новом Орлеане погибли, и мы не объявляем войну Венере. Герман, это приказ, отзывай всех, кого можешь, а лучше всего нахрен всех граждан Блока из Нового Орлеана.

Герман Абрамович долго сопел, но затем произнёс слова, которые лучше вот так, особенно по телефону, даже проводному, лучше не говорить:

— Жень, ты ведь понимаешь, что ты не всемогущ. Что ты всего лишь «первый среди равных». И если я с тобой пойду до конца, то…

Дальше говорить не требовалось. Да, фраза «у Кремля много башен», придуманная в седой древности, но к сожалению актуальна до сих пор, причём сейчас как никогда ранее. В стране несколько разных сил, и у всех своё видение будущего развития страны, и Женька всего лишь сглаживает углы. И эти силы последними изменениями не то, что недовольны, но пока не видят перспектив. А раз нет понимания будущего — не будет и выданного авансом влияния, и доверия к реализатору.