— Хорошо, что у меня грудь маленькая. — Вдруг подумала Наташа. Потопталась возле двери немного и вошла внутрь. В бане витали клубы пара, из-за него почти ничего не было видно. Мужик, что привел её сюда, схватил девушку за плечо и провел к стоящей в углу скамейке, где уже стоял ушат с горячей водой.

— Мойся, давай. — И тут он заметил на её спине рубцы от плетей. — Кто же это тебя так и за что? Натворил что ли чего? Пороли видимо давно, а ещё не зажило. Вон даже гноиться. Ох, хо, хо. Как же ты терпел? Давай помогу обмыть, сам ты не достанешь. И брось веник, чего в него вцепился так. — Хотел отобрать, но Наташа вцепилась ещё сильнее. — Ну, да ладно. Коль такой стеснительный. Сядь вот сейчас я тебе спину помою.

Наташу усадили на лавку и начали обмывать раны. Мужик мыл ей спину, а девушка тряслась как осиновый лист. Сейчас её рассекретят, вот сейчас. Трудно не заметить, что она не парень тело то разное! Но мужик видимо был из слепых и недогадливый. Аккуратно помыл ей спину. Прикрываясь, веником и стараясь не смотреть по сторонам на голых мужиков, Наташа всё же умудрилась помыться. Кое-как выскользнула в предбанник, дождалась, когда никто на неё не смотрел и первым делом натянула на себя рубаху, спрятала грудь. Потом штаны, мягкие кожаные сапоги и меховую жилетку.

— Уф, пронесло! — Девушка испытала облегчение. Одежда была ей великовата, но так даже лучше. Фигуру хорошо скрывает. Одевшись, Наташа выскользнула из бани и убежала в свой закуток. Тело после мытья казалось лёгким, воздушным. Впервые за столько времени хоть что-то хорошее. Прилегла на топчан, да и тут же заснула.

Конюх Росим был человек уже не молодой лет пятидесяти пяти, неженатый. И жениться он не собирался, потому как его единственной и самой большой любовью были кони. Он умел не только хорошо ухаживать за ними, лечить, но и объезжать. Лучше него никого не было. Жил он при конюшне. И когда ему дали в услужение тощего паренька не особо обрадовался. Хилый малый, ни на что не годный. Но с княжеской волей не поспоришь, велели, исполняй. Выделил ему угол, где до этого жил дед Арун, померевший этой весной. Почуял, как от парня несёт грязным немытым телом. В баню надо сводить и одежонку свежую найти. Пошёл к своему другу, у которого был пацан. Выпросил штаны, рубаху, жилет и сапоги. Потом справим по росту, а пока так сойдёт. Повел упиравшегося мальчишку в баню. Тот, вытаращив огромные чёрные глаза на пол лица, раздеваться никак не хотел и только уже когда мыл загноившиеся рубцы на спине понял почему. Это была девушка. Худенькая, угловатая как пацаненок, с коротко стриженными волосами. Она прикрывалась веником и тряслась, что её раскроют. Росим виду не подал, что понял кто она такая. Сам мылся и от других прикрывал, и думал.

— Почему прячется? Почему сразу не призналась, что девка? Её бы сейчас замуж выдали и всё. Был бы свой дом, муж, хозяйство. И волосы, почему стриженные? Пороли за что? То, что девушка по их не говорит и не понимает это сразу видно. Но он к ней и на языке соседнего племени обращался, тоже не понимает. И язык кочевников не знает. Так кто же она и откуда? И волосы. Волос резали только девушкам лёгкого поведения, тем, кто свою честь до свадьбы не сберёг. Может поэтому скрывается? Точно, пока волос не отрастет. И судя по длине волос и рубцам её за это наказали. Месяц назад не больше. Ну, раз у тебя есть причина скрываться, то и я не буду тебя выдавать. Сделаю вид, что ничего не понял. А потом придумаю чего-нибудь.

После бани Росим сходил к местному шаману взял у него мази для ран и зашёл к новому конюху. Девушка спала свернувшись калачиком. Разморило после бани. Личико нежное. Не красавица, но вполне миловидная. Дотронулся до плеча, разбудил. Черные глаза распахнулись от испуга.

— Давай ложись на живот, раны обработаю. — Жестом велел скинуть жилетку, задрать рубаху. Девушка отрицательно замотала головой. Росим долго не думая, одним рывком снял с неё жилет, положил на живот и задрал рубаху. Начал мазать воспалившиеся рубцы.

— Вот и как ты терпела такую боль столько времени? Жалко следы на всю жизнь останутся. — Он осторожно смазал раны, положил чистую холщевую тряпицу и длинным отрезом ткани как бинтом примотал его, чтоб не свалился.

— Ну, вот теперь быстро заживёт. Пойдём, сегодня пир. Есть будем много и вкусно. Тебя как зовут? — Но девушка только смотрела на него испуганно и молчала.

— Росим. — Ткнул себя кулаком в грудь. А потом в неё пальцем — А тебя?

Девушка заколебалась. Ага, значит, поняла, что он имя спрашивает. Придумывает, что ему ответить.

— Росим. — Ещё раз ткнул пальцем в себя. — А ты?

— Росим. — Повторила за ним девушка. — Толик. — Указала на себя. Лучшего она придумать не смогла.

— Толик. Врешь ведь. Ну, да ладно. Пусть будет пока Толик.

Пойдём Толик есть.

Они вышли из конюшни и обогнув княжеский дом вышли на площадь. Здесь уже было много народа. Играли дудки, рожки, били бубны. Народ веселился, праздновал победу. Столы ломились от разнообразных кушаний. В воздухе пахло жареным мясом. Росим усадил девушку за свободный край стола, сам сел рядом. Сунул ей в руку кусок жареного мяса, в другую кусок пирога.

— Ешь. Завтра такого уже не попробуешь. Праздники не часто бывают.

Наташа с жадностью набросилась на еду. По-человечески она не ела уже очень давно. Мясо было жёсткое, но вкусное. Пирог ягодный. Росим поставил перед ней глиняную кружку с с медовым взваром. Утолив первый голод, Наташа стала озираться по сторонам. Действительно, это был самый настоящий праздник. Танцевали пары, в кругу под вой рожков. Танцевали мужики, разряженные в шутовские наряды. В одном месте воины мерялись силой, раздевшись по пояс. Старались положить друг друга на лопатки.