Именно здесь телесные Ртуть и Сера приобретают свою летучесть, то есть своё духовное начало. Технологический процесс сливается с «пневматической» алхимией, в которой летучий газ, как физическая реальность ассимилируется с Духом – реальностью метафизической.

«Существуют люди, которые производят опыты фиксации духов [газов] на металлах, но в силу своего неумения, они выпускают эти духи, давая им улетучиться под действием огня. Нужно научиться управлять духами, внедрять их в тела и, тем самым, одухотворять их. Если вы хотите производить изменения в телах, вы достигните этого только при помощи духов [газов]. Когда эти духи фиксируются в телах, тела теряют свою форму и, в некотором смысле, свою природу. Они являются уже не тем, чем были в глубинах своего прошлого».

Таким образом, «алхимическая пневма» – это и газ, то есть некая физическая протяжённость и дух – первоэлемент, определяющий природу вещей. Именно поэтому любое химическое преобразование материи – это и действие, и священнодействие. Адепт действует в спиритическом мире, но с телесными веществами. Главное умение алхимика, к которому он идёт всей силой своего познания, заключается в том, чтобы произвести, распознать и использовать «дух» материи – Первовещество, рождённое адептом в процессе химического опыта с физическими веществами.

На протяжении нескольких веков фундаментальные принципы Алхимии, разработанные Джабиром ибн Хайяном, станут главной парадигмой всего Европейского мистицизма. Его идеи будут успешно подхвачены такими блестящими учёными, как Винсент де Бове (XIII в.), Роджер Бэкон (XIII в.), Альберт Великий (XIII в.), Арнольд де Вилланове (XIII в.) и многие другие.

Алхимическое преобразование фактически уравновешивало Природу и человека, ибо за магией возникновения нового вещества стал виднеться мастерок «алхимического каменщика». И не важно, что в официальных хрониках нет каких-либо внятных доказательств успешности подобных опытов, что, кстати сказать, всегда и ставилось магистрам в вину, скрепляя их учения печатью «лженаучности». Главное, что эти идеи составляли единый академический контекст незримой провиденциальности материальной Вселенной. Поэтому главной целью алхимического искусства, по Ибн Хайяну, является не дотошное копирование природного образца, а использование предоставленного Природой исходного материала в созидательном порыве Божественного дара человека творить, совершенствовать и украшать мир вокруг себя.

Природа-творец и человек-творец уникальны сами по себе, также как уникально и то, что они создают. Вещь алхимического искусства (алхимическое золото), чрезвычайно похожа на вещь земную (естественное золото), но никогда не тождественна ей, поскольку и одну, и вторую отличает неповторимая рукотворность мастера, как если бы один великий художник попытался бы скопировать шедевр другого великого художника … то же умение, те же краски, тот же холст, невероятное сходство, а картина всё равно другая.

Не подражание Природе, а развитие исключительно своего творческого потенциала на основе химического эксперимента – это был главный поворот в истории Алхимии, который совершил Джабир ибн Хаян. Совершенствовать мир собственными методами преобразования веществ посредством точных химических реакций, используя потаённые законы Вселенной и вдохновляясь бесценным опытом матушки-Природы, которая духами Серы и Ртути рождает и совершенствует металлы в недрах земли … такова была главная идея мастера, фактически ознаменовавшая собой рождение совершенно новой и неведомой до той поры академической сферы познания – науки Химии.

Он писал:

«Первое, что существенно в алхимии – это то, что ты должен практиковаться и проводить опыты, ибо кто этого не делает никогда не достигнет ни малейшей степени мастерства».

В своих экспериментах Гебер не просто взял за основу четыре абстрактных элемента-стихии Аристотеля, а провёл их тщательное лабораторное исследование и определил для каждого из них соответствующую группу конкретных химических веществ.

Исламский магистр был глубоко убеждён, что дар алхимического преобразования вещей, это великая милость Всеславного Творца, оказанная человеку-созидателю. Именно поэтому, одно из наиболее значительных своих произведений с описанием трансмутации металлов он назвал «Китаб ар-Рахма аль-Кабир» (Великая книга милосердия), которая сегодня храниться в Британском музее. Спустя полстолетия, другой великий исламский учёный-алхимик Абу Бакр ар-Рази напишет обстоятельный комментарий к этому произведению.

«Шейх алхимиков» разработал первую научную методику выполнения химических манипуляций и описал различные циклы лабораторных исследований, поэтому в последующей раннеевропейской традиции это называлось даже не «химией», а «работой Джабира». При этом в экспериментальных практиках, он широко использовал свою «теорию равновесия», в которой свёл все явления природы к определённым пропорциям и соотношениям. Скрытые свойства минеральных, растительных и животных элементов, были тщательно зашифрованы в отдельную книгу «Китаб аль-Хауаш аль-Кабир» (Великая книга об особых свойствах)

Исламский мейстер открыл хлорид серебра, «каустическую соду» (NaOH), азотную, соляную и серную кислоту, которая в те далёкие времена называлась «купоросным маслом». Он впервые создал мышьяк (затем этот лабораторный опыт повторил Альберт Великий) и впервые осуществил перегонку уксуса, выделив из него концентрат «уксусной кислоты», а затем из лимона и незрелых фруктов «лимонную кислоту». Мы находим в его работах первые методики опреснения воды, изготовления стальных лезвий, он предлагает химические формулу для изготовления женского макияжа, духов, а также много других инструкций по производству лабораторных устройств и всевозможных полезных веществ. «Шейх алхимиков» существенно модернизировал процессы испарения, сублимации, кристаллизации и прокаливания, впервые используя весы для точного взвешивания химических ингредиентов.