Правда, только в том случае, если эти самые члены не решили совместными силами избавиться от бывшего шефа — на этот раз уже окончательно.

Желание снести вывеску магией исчезло. Точнее, изящно трансформировалось в острую потребность снести голову тому, кто задумал и привел в исполнение всю эту дрянь. Начать с рядовых боевиков, следом выпотрошить хриплого, а потом добраться и до главных заказчиков. Посмотреть в знакомые глаза и методично, без лишней спешки прикончить всех, попутно лишив дворянского достоинства и активов родню до третьего колена включительно.

Месть? Нет, всего лишь здравый смысл.

Как ни странно, стоило мне разложить все по полочкам, как ярость тут же прошла. Не исчезла окончательно, а скорее свернулась калачиком и осторожно улеглась где-то внутри — до лучших времен. А вполне человеческое желание карать виноватых направо и налево понемногу превращалась в поэтапный план.

Найти хриплого. Найти тех, кто отправил его зачистить больницу. Найти тех, кто им заплатил. Пройтись по цепочке до самого верха и вернуть все, что принадлежит мне по праву.

С процентами.

Но для этого для начала придется встать на ноги и занять в постаревшем на целое десятилетие мире хоть какое-то место. Все, кто хотя бы в теории мог бы подтвердить истинную личность юнца с жиденькими усиками наверняка или уже отправились на тот свет, или ничуть не рады моему возвращению. И предстать пред их грозные начальственные очи станет, пожалуй, последней ошибкой, которую я совершу в печально-непродолжительной новой жизни.

Пока ясно одно: вряд ли у меня получится узнать хоть что-то, сидя на лавке в сквере. Мышцы еще болели, края ботинок нещадно вгрызались в кожу, но я все-таки заставил себя подняться и, сунув руки в карманы, неторопливо побрел через сквер в сторону Воронцовского проспекта. Конструкты все еще работали, понемногу подтягивая энергию из окружающего меня пространства и приводя в порядок залежавшееся и усталое тело. Не та сила, к которой я привык, но все же куда лучше, чем полчаса назад.

В сквере было темно и пусто. Даже вывески не горели — время явно уже двигалось к ночи. Что ж, тем лучше. Чем меньше народа меня увидит, тем меньше лишних вопросов. От халата я избавился еще у больницы, и там же закатал рукава рубашки, скрывая чужую кровь, но такая маскировка годилась разве что для ночной прогулки.

Погрузившись в свои мысли, я даже не сразу понял, что впереди что-то происходит. Из задумчивости меня вывел чей-то громкий окрик.

— Ты чего, совсем берега попутала? Как с людьми разговариваешь?

Та-а-ак…

Я присмотрелся. Девчонка со странной прической стояла ко мне спиной. А прямо перед ней, перегородив проход, расположились три сомнительных гражданина. Совсем юных — от силы на год-два старше меня… нынешнего меня. Не самой богатырской наружности, но с явным избытком тестостерона в крови, который изо всех сил подталкивал к знакомству. И то, что знакомиться с ними не очень-то хотят, определенно никого не останавливало.

— Культурно же предлагают: пойдем с нами. — Самый рослый из парней шагнул вперед. — Шашлык покушаем, вина выпьем… Тебе какое нравится?

— Какое мне нравится, ты только в кино видел, — огрызнулась девчонка.

Я мысленно даже поаплодировал ей: неразумно, но красиво. Язык — что скальпель.

— Что, крутая? — Кавалер даже не подумал отходить. Наоборот — схватил девушку за руку так, что та охнула. — С тобой по-хорошему разговаривают, дерзишь зачем?

Не то, чтобы мне так уж не терпелось лезть в чужую беседу, но положение, как ни крути, обязывало. Вздохнув, я сделал шаг вперед.

— Доброго вечера, господа. Девушка не знакомится.

Голос тоже оказался чужим. Неожиданно низким для юнца, но все равно ничуть не похожим на прежний. Каким-то неуклюжим, будто бы еще не до конца сломавшимся и не завершившим положенную возрасту трансформацию. Зато прозвучал уверенно — по крайней мере, на меня обратили внимание.

— А ты кто такой?

— Девушка. Не. Знакомится, — повторил я.

Парень недобро усмехнулся, прищурился, разглядывая, и, похоже, не посчитал меня заслуживающим каких-либо опасений.

— Да мы уж как-нибудь сами решим, кто тут знакомится, а кто нет, — проговорил он. — А ты давай ковыляй отсюда, пока зубы на месте.

— Нужны объяснения? — Я убрал руку за спину и нащупал «Глок», заткнутый за пояс штанов под рубашкой. — Значит, объяснения будут.

Парень усмехнулся и пошел вперед — не торопясь, вразвалочку. Нарочито-медленно, чтобы дать мне вдоволь времени испугаться и позорно удрать. Но я не двинулся с места. Не отступил, не достал оружие, даже не поднял кулаки — просто стоял и смотрел.

Пока не увидел на лице напротив сначала смятение, а потом и испуг.

Ну да. Тело чужое, голос чужой, даже глаза чужие, но то, что прочитал в них парень было моим собственным. Взгляд, по которому мелкая уличная фауна безошибочно определяет настоящего хищника. Не обязательно крупного, зато обладающего не только острыми зубами, но и умением пустить их в ход. Без промедлений, компромиссов и уже бесполезных в подобных случаях бесед. Такое непросто натренировать и почти невозможно подделать.