— Чего?

— А Фимка-то — что же?

— Какая ещё Фимка?

— Какой. Дружок наш. — Пацан заговорил торопливо и сбивчиво. — Мы в лесу грибов нашли богато, пожадничали, заблудились. Ходили-ходили — к дальнему озеру вышли. От него знаем, как домой идти, да только стемнело уже. Решили, чтобы вновь не заблудиться, там, возле озера, заночевать. А утром уже домой. На заре проснулись, а рядом тётенька стоит. Головой качает и говорит: товарища-то вашего — выручать надо! Мы, глядь — а Фимка среди озера, на острову! Там далече плыть, как добрался-то — поди знай. Я бы не доплыл, вода по ночам уже холодная. А он у нас младше всех. Сидит у воды, не шелохнётся. Тётенька говорит: чего глядите? Бегите в деревню скорее, зовите взрослых на подмогу! Ну, мы и побежали. А тут — такое. Теперь Фимку выручать — кого ж звать-то? Главный дяденька пропал куда-то. И остальные тоже…

— У главного дяденьки срочные дела образовались, — процедил я. — Тётенька, которая вас разбудила, красивая была?

— Я красивше сроду не видал!

— Ясно. — Я повернулся к Харисиму.

— Русалки, — буркнул он.

— Спасибо, кэп. Знаешь, где это дальнее озеро?

— Да откуда бы? Я здесь не охочусь, не мои угодья. Я вдоль Петербургского тракта.

— Ясно. Так…

Я нащупал в кармане амулет, изъятый Троекуровым-младшим у папеньки. Бухали мы, конечно, знатно, но кинуть амулет на зарядку не забыл. Он был полным. Я взял одного из двух пацанов, стоящих в стороне, за плечо, активировал амулет и представил нуль-Т кабину у себя в комнате. Через секунду толкнул дверь и вышел вместе с пацаном.

— Ой, — сказала Маруся.

Она держала в руках метёлку. Прибираться пришла. Хорошо, что я кабину представил, а не просто комнату. А то нехорошо могло получиться.

— Подожди, Марусь. Это ещё не всё.

Тем же макаром я переправил в комнату второго пацана. Отдал распоряжение:

— Помыть, накормить, сказать Тихонычу, чтобы подумал, у кого в деревне мы их поселим. Расходы по питанию и проживанию беру на себя. Пацаны сиротами остались, а беспризорщину на своей территории я терпеть не намерен. Скоро ещё приведу.

И переместился обратно.

Сказал пацану, обалдело топчущемуся возле Харисима:

— Веди. Будем выручать твоего Фимку.

Харисим отправился со мной. Объективно — непонятно, зачем, с банальными русалками я управился бы и один. А тут со мной целый терминатор. Но, видимо, заело, что проблемы на смоленской территории снова разгребает пореченский охотник. Ну, и за Аполлинария неудобно.

Шли мы очень бодро. Харисим шагал семимильными шагами, я старался не отставать. Терминатору, чтобы не отставать, даже стараться не приходилось. Пацан бежал рядом с нами и показывал дорогу. Но через какое-то время я понял, что такой темп ему держать сложновато. Запыхаться начал, хоть и не жаловался.

— Стой, — приказал терминатору я.

Поднял пацана и усадил на стальные плечи.

— Да не бойся, не кусается!

— Я не боюсь. — Мальчишка и впрямь попался не из трусливых. — Только держаться-то за что? — Он с недоумением оглядел гладкий, как зеркало, череп терминатора.

Харисим ухмыльнулся. Вынул из заплечного мешка красную атласную ленту. Подвязал оскаленный череп терминатора под верхней челюстью, концы ленты сунул в руки пацану.

— Во!

— Гы! — обрадовался тот. — Поскакали!

Дёрнул за ленту. Терминатор, нимало не смущенный, рванул вперёд. Теперь уже нам с Харисимом приходилось за ним поспевать.

— И давно ты в заплечном мешке ленты таскаешь? — не удержался от подколки я.

— Подарок это, — пробухтел Харисим. — Есть там одна…

— Так чего ж не даришь?

— Не могу.

— Почему?

— Стесняюсь.

— Чего стесняешься?

— Ну… Я такой, — Харисим развёл руками, изображая масштабы бедствия. — А она такая… — тут в голосе прорезалась мечтательность.

— Не понял. Боишься, что по размеру не совпадёте? Лопнет?

— Да тьфу на тебя! — обиделся Харисим. — Другие, чай, не лопаются. Просто она… такая.

— Теперь ясно, — кивнул я. — Имеют место быть высокие чувства. Ну, напомни после возвращения, вернёмся к этому вопросу.

— Научишь, какие слова ей сказать? — обрадовался Харисим. — А то я уж и так, и этак — всё глупость какая-то выходит.

— Научу. Я, между прочим, начинающий романист.

— Кто-кто? — теперь Харисим покосился с подозрением.

— Тот, кто книги пишет, — успокоил я. — Слов — хоть два вагона придумаю, там уж сам выберешь, какие надо… Эй, малой! Ты коня-то придержи! У нас ноги свои, не стальные.

Терминатор сбавил скорость. Тропинка петляла по лесу. Обычная тропинка по обычному лесу, средней болотистости и буреломности. Но куда мы идём, я хорошо помнил. И когда впереди вдруг посветлело, деревья расступились, а под ними в яркой, не по-осеннему зелёной траве замелькали цветочки, приказал терминатору:

— Стой!