— А мамке не расскажете?

— А ты с первого раза не услышал? Говорю же: нет.

— Да я про другое. Про то, что сейчас скажу.

— Хм-м. Ну, давай, жги.

Я присел перед Сенькой на корточки. А то неудобно разговаривать: пацан и так мелкий, да ещё на земле сидит.

— Ну… Я на дворе щепки собирал, батя с вечера дрова рубил. Утром-то в поле ушёл.

— Сам собирал? Или енотов припряг?

— Ну… И сам тоже.

— Ясно. И что?

— И вдруг будто потянуло меня к полю! Вот, даже объяснить не могу. Вроде не зовёт никто, а вроде будто зовёт… Я и пошёл. Сперва пошёл, потом со всех ног побежал. А навстречу — почитай, вся деревня, домой обедать идут. Работать-то в полдень нельзя! Батя меня увидал. Ты куда это, говорит, собрался? А мне и ответить — невмочь. Ну, он меня за шиворот схватил, да домой повёл. Обедать сели, а мне всё невмоготу! Мамка щей наварила, а мне — вот прямо не лезет! И всё думаю, как бы потихоньку в поле сбежать? А потом попустило. Сразу, как рукой сняло. Я — давай щи наворачивать. И вдруг на дворе соседка молодуха — как закричит! У них всё семейство в поле осталось, она одна дома на хозяйстве. Жадные уж больно, домой не пошли — чтобы сжать побольше. Грушка им обед понесла. А они в поле, все пятеро — без голов лежат! Будто топором срубили.

— Угу. А напомни-ка, почему в полдень работать нельзя?

— Дак, Полудница утащит, — удивился Сенька.

— Именно утащит? Не башку отрежет?

Вот тут Сенька сначала непонимающе нахмурился, а потом побледнел.

— Это, что же… Ежели бы я туда пошёл…

— Да. Повезло тебе, что батю встретил.

Глава 11

— Ох, — пробормотал Сенька.

— Да уж. Есть такое. Ты вот что, братец. Если вдруг тебя опять куда-то вот так потянет — упрись и не ходи. Хоть сам себя в избе запирай, но не ходи ни в коем случае! Родителей твоих я сейчас тоже предупрежу. Понял меня?

— Понял. А что хоть это было-то?

— Это ты, походу, тварей чувствуешь. Не знаю, как, но думаю, что связано со Знаком, который каким-то макаром ухитрился прокачать. Твари ведь тоже — животные. Ну, в каком-то смысле.

* * *

— Полудница?! — изумился Прохор. Когда мы с Неофитом вернулись в Оплот.

— Ну да. Видеть её никто из деревенских не видел, но по приметам — сходится. Напала-то, получается, ровно в полдень.

— Да в наших краях таких тварей…

Я вздохнул.

— Прохор. Я ведь предупреждал: сейчас из всех щелей полезет всякая дрянь. Как хорошо нам знакомая, так и такая, о которой сто лет никто не слышал. Я с деревенскими поговорил, Полудниц у них давным-давно не видели. Было что-то такое лет триста назад, да быльем поросло. Для ныне живущего поколения Полудница — скорее повод похалявить в обед, чем что-то, чего реально опасаются. И вдруг на тебе, нарисовалась. Причём тварь эта — сильная. На Манок она не вышла.

— На Манок не вышла?

— Не-а. А Манок у меня прокачан. Видать, может сопротивляться. И на рожон не лезет, ждёт своего часа — когда в силу войдёт.

— Полудня, то есть, дожидается?

— Ну.

— Дела, — Прохор покачал головой. — Вот уж не было печали…

— Да не ссы, разберусь. Терминатору всё равно, кого валить, Полудницу или Полуночницу. Завтра возьму его и перенесусь в деревню в правильное время. Погляжу хоть, что за тварь такая.

— Смотри, чтоб она на тебя не поглядела!

— Да пусть любуется, мне не жалко. Не вий, небось… Так, ну план на завтра в целом готов. Смотаюсь-ка я в Питер, мне там кое-какие дела закончить надо.

* * *

Неофита я проводил до родительского дома. Оставил наподалеку Знак, сказал, что вернусь, а сам поймал извозчика и велел ехать на угол Садовой и Фонарного переулка.

Варвара Михайловна моему появлению на пороге её дома совершенно не удивилась.

— Наконец-то ты пришёл, друг мой! — провозгласила она.

И от души треснула меня по плечу. Получилось увесисто. Знал бы — Доспех бы накинул.

— Я по делу, — сказал я.

И не давая Варваре Михайловне опомниться, скастовал Противоядие.

— Что это? — пробормотала она.

Потом резко побледнела. Потом схватилась рукой за живот. Потом зажала ладонью рот и унеслась вглубь дома.

— Варенька? — в холл, где меня встречала Варвара Михайловна, выглянула Эльза Карловна. Проводила воспитанницу удивленным взглядом. Перевела взгляд на меня. — О, это снова вы? А что случилось с Варенькой?

Отвечать мне не пришлось. Раздавшиеся из глубины дома звуки ответили вполне красноречиво.

— О… — Эльза Карловна вздохнула, поднесла к лицу платок. — Боже, какой кошмар! Вареньке с каждым днём становится всё хуже. Боюсь, что скоро она вовсе утратит представление о хороших манерах. Право же, я начинаю радоваться тому, что мой несчастный брат не дожил до этого дня…

— Вареньке становится лучше, — сказал я. — Вот прямо сейчас. Сколько времени займёт процесс, сказать затрудняюсь, но загоны должны прекратиться. Станет такой, как была. Скажите, чтобы впредь не употребляла препараты, не прошедшие тестирование, пусть скачает приложение и проверяет «Честным знаком». И ещё. Если бы в наследство отца не вступила Варвара Михайловна, кто бы это сделал вместо неё?