Тварь притормозила. Сама, не дожидаясь моей команды.

— Что? — спросил я. — Это тебе не частокол в усадьбе? Перемахнуть не сможешь?

— А чёрт меня знает. Надо? Брюхо у меня, если что, одно. Новое не вырастет. — Тварь уныло посмотрела на штыри.

— Ну брюхо я тебе, допустим, залечу. Наверное, — тут я сам призадумался. Понятия не имел, как работают исцеляющие Знаки с тварями. Охотничья сила всё же направлена на то, чтобы тварей убивать, а не лечить. — А вот стащить твою тушу со стены, если ты там застрянешь — это да. Это исхитриться надо будет. В общем, пока попробуем пойти цивилизованным путём. Шагай к воротам. И помалкивай, Христа ради! Не надо на всех углах орать о том, что ты тварь. У таможенников с чувством юмора традиционно — не очень, профессия не располагает.

Мы приблизились к воротам.

— Здрав будь, путник, — сурово сказал мне охранник. — Спешиться! Руки держать на виду, к оружию не прикасаться. Кто таков? Куда направляешься?

Я спешился. Суровостью тона не возмутился. Выглядел дядька усталым.

Лицо украшал старый шрам, форма покрылась пылью, а сабля на боку висела явно не для красоты. Что-то мне подсказывает — пользоваться оружием он умеет. При такой работе боевые навыки фиг растеряешь. В каком-то смысле — коллега.

— Охотник, — представился я. — Из Поречья. Звать Владимир Давыдов. Еду на охоту.

— Владимир? — повторил дядька. — Из Поречья? Уж не тот ли, который вчера полоцкому Сотнику помог великана извести?

— Тот самый.

Охранники переглянулись. Уважительно закивали.

— Говорят, добрая охота была… Не думал, что ты так молод.

— Да я сам не думал, что таким молодым буду. Хотя, в целом, всё нравится. Проезжать-то можно?

— Погоди.

В воздухе сверкнуло: в меня полетел амулет. Не долетел, ударился о Доспех — который я накинул заранее. Мало ли что.

Охранник выругался.

— Сказал же, оружия не касаться! Сними это ваше, как его там…

— Так это не оружие, это защита.

— Без разницы. Против амулета работает — значит, оружие. Снимай.

Я убрал Доспех. Протянул охраннику ладонь.

— Давай сюда амулет.

— Не, так не положено.

Охранник снова метнул амулет в меня. Теперь медная бляха на длинной цепочке коснулась моего плеча. Охранник довольно кивнул.

— Ну, во! Другое дело. А то мало ли, какая тварь в охотника перекинется.

— Так и что? Она ж, эта тварь, отсюда идёт, а не сюда лезет. Пусть валит подобру-поздорову, вашим охотникам заботы меньше.

— Скажешь! А ежели это колдун, али другая какая мерзость? Ежели он кучу народу загубил? А мы его выпустим за здорово живёшь, не поквитавшись?

— Справедливо, — признал я. — Только как вы поквитаетесь? Вы ж не охотники.

— Мы — нет. А тама вот — есть, кому подсобить, — охранник кивнул в сторону одноэтажного деревянного строения.

— Понял. Серьёзно у вас служба поставлена. Хоть где-то бардака нет.

— А как ещё-то, ежели не серьёзно? Чай, заслон, — охранник кивнул на стену. — Граница. Это тебе не шутки.

Я вспомнил, что Глеб как-то упоминал заслон. Но не подумал тогда, что он имеет в виду штуку вполне материальную.

— Лезут? — кивнул я на погнутые штыри.

Глава 16

Охранник вздохнул.

— Лезут, проклятые! Что ни день прут. Добро хоть, только великанам стена не помеха, да летающей всякой твари. Ну, крысы ещё вскарабкаться могут. А прочие — нет.

— Хоть это хорошо, — согласился я. — Ладно, мужики, бывайте. Я погнал.

— И не сидится же в своём отечестве, — проворчал охранник, открывая небольшую калитку — только-только пройти человеку с лошадью. — Неужто здесь тварей мало?

— Тварей хватает. Умения — не всегда. Я опыта набираться еду.

— Рассказывай, ага! А то не знаем, для чего ваш брат в Пекло лезет. Долгами оброс — так и говори…

Разубеждать дядьку я не стал. Выпустил, и ладно. А вот Тварь промолчать не смогла. Обернувшись, рявкнула:

— У хозяина нет долгов! Он вообще граф! Яичницу с ветчиной хоть каждый день может есть по десять раз.

Гордо взбила копытами пыль и понеслась прочь.

— Тянули тебя за язык, — проворчал я.

— А чё они?!

— Не, ну тут не поспоришь…

По сторонам от дороги вновь замелькали леса, поля и деревни. Поначалу пейзаж как будто бы не менялся. Пока не попалась деревня, выжженная дотла. Причём довольно давно, пепелище успело зарасти бурьяном. Всё, что осталось — мелькающие кое-где печные трубы. Следующая деревня от огня не пострадала, но и жилой не выглядела. Дома покосились, частично вросли в землю. На некоторых провалились крыши. И не слышно было не звука — собаки не лаяли, скот не мычал, петухи не кукарекали.