От ее наглости у меня дергается челюсть и я непроизвольно двигаюсь вперед.

– За языком следи, Барби!
– говорю хрипло и внимательно слежу за ее лицом, - Тебе придется извиняться.

– Ха!
– у нее вырывается звонкий смешок, - Перед кем? Перед биологическим мусором?

– Я ей сейчас всеку!
– Хмурый дергается, но почти сразу притормаживает, натыкаясь на ее ехидный, ироничный взгляд.

– Где тебя научили так с людьми разговаривать?
– я устрашающе стискиваю челюсти и смотрю на нее с яростью.

– В пи*де!
– блондинка скалится, - С людьми я разговариваю нормально, а с таким отребьем, как вы, не считаю нужным! Я пропустила урок вежливости, пока меня ночью грабили в лесу!

– Ну тогда мне придется преподать тебе урок хороших манер, - мой голос становится жестче и агрессивнее, была бы она парнем, уже давно лежала бы в отключке.

Цепкой, стальной хваткой хватаю ее за запястье и быстрым шагом тяну ее вдоль костра в сторону ржавого, железного вагончика, она волочится за мной, запинаясь о камни и ругается матом. Под бешеное биение моего сердца мы заворачиваем за торец и скрываемся из поля зрения гоблинов. Блондинка выхватывает руку и трет запястье, а потом снова поднимает на меня глаза и пакостно улыбается.

– Ну что?
– она прыскает тихим смехом, - Ударишь меня или воплотишь свои сексуальные фантазии?

И правда… Нафига я ее сюда притащил? Что я могу сделать с этим гнилым языком? Как ее наказывать? Сейчас мои ноздри раздуваются не хуже, чем у Гвоздика, а про то, что из моей спины все еще сочится кровь я вообще забыл.

– Ты слышала что-нибудь про инстинкт самосохранения?
– я сверлю ее разъяренным взглядом.

– Мне нечего сохранять!
– она растягивается в коварной улыбке и скрещивает руки на груди.

Бл*! Клянусь, эта девчонка похожа на дьявола!

– Дай мне сигарету, - говорит капризно и смотрит в сторону.

Несколько секунд я нервно бегаю глазами, а потом достаю из переднего кармана пуховика мятую пачку дешевых сигарет, открываю верхнюю часть и протягиваю ее блондинке. Она тянет за желтый фильтр и красиво зажимает сигарету тонкими длинными пальцами. Я лезу за зажигалкой, чиркаю колесиком и помогаю ей прикурить. Барби глубоко затягивается, морщится, выпускает дым и слегка покашливает.

– Что за дерьмо ты куришь?
– начинает кашлять сильней и отбрасывает сигарету в сторону.

Я провожаю взглядом удаляющийся маленький, красный огонек.

– Ну что глазами хлопаешь?
– злобно цедит блондинка, - Забери мою сумку и я пойду. Или может мне сначала стоит немного поохать и поахать для правдоподобности?

– Ты безбашеная или бессмертная?
– я и правда растеряно хлопаю глазами.

– А чего мне бояться?
– Барби опять ехидно лыбится.

– Например, этого, - я пожимаю плечами.

Одним резким движением я обхватываю ее за плечи, разворачиваю вокруг своей оси, прижимаю спиной к вагончику, наваливаюсь на нее всем телом и стискиваю пальцы на ее шее. Она смотрит на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами и не моргает. В мои планы не входило кого-нибудь убивать, поэтому я некрепко сжимаю ее шею, но все равно чувствую, как под моими пальцами бьется ее пульс и как часто она дышит. Хмурюсь и буравлю хамку злобным взглядом.

– И все таки, страшно, - внимательно смотрю в ее ледяные, серые глаза, а потом ежусь от тупой боли в области живота.

Опускаю правую руку, которой держал блондинку за шею, слегка отстраняюсь, но не освобождаю ее полностью, веду глазами вниз и издаю грустный смешок. Что за день! Барби зажимает в кулаке небольшой складной нож-бабочку, упирая его в меня, под самые ребра. Холодная сталь не режет, но неприятно давит через свитер.

– Надо выше, в сердце, - говорю полушепотом и все еще ее держу.

– Да кому сдалось твое сердце?
– она резко меня отпихивает назад и демонстративно, брезгливо отряхивается, - Давай сюда свои вонючие сигареты!

Я устало цокаю, мотаю головой, лезу в пуховик и опять протягиваю ей пачку. На этот раз не помогаю прикурить, блондинка сама с этим прекрасно справляется. Она снова морщится, но сигарету не выбрасывает, а потом оправляет мою пачку в свой карман.

– Конфискация, - давится дымом и шагает вдоль вагончика, я медленно плетусь за ней.

Кажется, мне поплохело и рану не мешало бы чем-то заклеить, чувствую, как меня начинает шатать.

– Ну всё, гуманоиды, меня наказали!
– начинает ядовито и борзо вещать издалека, - Верните сумку!