Только вот как? Нетрудно догадаться, что особый энергетик с белым огнём внутри в магазине не купишь. Скорее всего, его изготавливали члены Семей. Наверное, Пламень для них был чем-то вроде энергии или, если мыслить геймерски, маны. Ну и для меня теперь тоже. Ладно, этот вопрос можно было на пока отложить…

Я всё же принял решение напоследок позвонить Ксюхе. Просто исчезнуть - нет, так поступить я не мог. Только не с ней. Если подумать, в какой-то мере она была частью меня, а я - её. Ведь так себя должны чувствовать настоящие друзья? С ней я попрощаться был просто обязан.

— Зорин, ты чего трубку не берёшь?!
– набросилась на меня сходу она.

— Да дела, Ксю, дела… - уклончиво проговорил я, а сам на месте устоять не мог - настолько приятно мне было с ней говорить. Она единственная, кто у меня ещё остался от обычной, человеческой жизни.

— Ага, опять с этой, как её…

— Кроме вас, миледи, мне никто не интересен, - цитатой из фильма перебил я и мы одновременно рассмеялись.

— Ты сегодня можешь за мной зайти? Я хотела сказать тебе кое-что. Но не по телефону.

Немного посомневавшись, я всё же кивнул:

— Конечно. Домой?

— Лучше у “кулька” давай. А то папа и так целыми днями злой.

— Назови время, сестра! Время!
– малёх переиначив ещё одну известную цитату, посмеялся я.

— Так, подожди… Сейчас ещё… а-а-ага. Вот! В половину четвёртого у нас репетиция, это где-то часа два, не меньше, а потом я свободна. Мы, кстати, “Мастера и Маргариту” ставим всем потоком, прикинь! Режиссёром у нас лично декан с актёрки! Разумовский!

Никогда не был на репетиции спектакля, хоть и всегда уважал театр. И, раз уж всё равно встречать Ксюху надо у ВУЗа, почему бы не напроситься внаглую? Идея мне показалась неплохой, и я спросил:

— А что если я к вам прямо на репу приду?

— Зорин, ты ли это?
– с деланным упрёком спросила Ксюха.
– Приходи. Охране наври чего-нибудь, как ты умеешь.

— Наврать?! Я?! Как можно…

— Хах… Ну да, ну да. Ты ж этот, как его… самых честных правил. Ну ладно, всё. Жду. Не теряйся, понял?

Ткнув “отбой” я поймал себя на мысли, что улыбаюсь как идиот.

Вторая пара ключей висела на крючке в прихожей. Выглянув в тамбур, я выдохнул, приободрился мысленно и, пообещав себе, что ничего плохого не случится, вышел в подъезд.

Нет, магия точно существовала. Иначе как можно было объяснить чувство, будто бы из уютного, укромного убежища вдруг выходишь в большой и страшный мир, где опасность за каждым углом? Возможно, просто страхом. Но ничуть не удивлюсь, что на квартиру “113” был наложен какой-нибудь заговор, укрывающий её от ненужного внимания.

Двор полнился звуками работы и матами. Около въезда на магазинную парковку рабочие устанавливали давно обещанный шлагбаум, и сей факт жутко ущемил в правах какую-то рандомную автомобилистку. Наотрез отказавшись сдавать назад, она, высунувшись из окна своей “мыльницы”, громко поливала грязью двух мигрантов, молча делавших свою работу.

Выйдя к соседней пивнухе, я вызвал такси и стал ждать. Для начала нужно быстро смотаться в ТРЦ, купить приличных шмоток. Хотя бы джинсы и рубаху какую-нибудь. Не мог же я появиться перед Ксюхой вот так, в дырявой футболке и пыльных штанах!

Автоледи не унималась. Позади неё никого не было, но гордость не позволяла ей покинуть поле боя задом вперёд, и она распалялась всё больше. Уже открыла дверь, одной ногой ступила на асфальт и самозабвенно продолжала кричать, не обращая внимания ни на пожилых людей, выходивших из магазина, ни на молодёжь у пивнухи, в открытую над ней ржущую. Она, закусив удила, неслась в праведную атаку, постепенно переходя на ор и проклятья.

Вдруг я почувствовал, что меня к ней тянет. Что она отличается ото всех вокруг. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать это бредовое ощущение, но с каждой секундой оно становилось только сильней. Я присмотрелся к кипящей от гнева женщине повнимательней и внезапно понял, чем она так отличалась от остальных людей вокруг.

У неё была настежь раскрыта грудь. Нет, одежда была на месте, я просто видел как бы сквозь, видел её… Пламень. Чем больше деваха впадала в неоправданный гнев, чем больше пыталась оскорбить не понимающих и половины её слов мигрантов, тем яснее и чётче проявлялся белый замедленный огонь внутри неё. Ни у кого вокруг я не наблюдал ничего подобного. Только у неё.

— Милая моя деточка. Зачем же ты так кричишь. Беречь себя надо. Беречь!

Откуда ни возьмись, к автоледи подошла маленькая юркая бабка со старинной тряпичной сумкой. Я и глазом моргнуть не успел, как девушка, негромко охнув, опустилась обратно на сиденье автомобиля, а бабка…

— Ой-ёй… Тебе плохо, деточка? Посиди, подыши. Нельзя ж так… разбрасываться-то!

Я собственными глазами видел, как бабуля сунула свою сухую руку девахе промеж рёбер! Узловатые пальцы хищно вцепились в пульсирующий огонёк Пламени, и старуха рванула руку обратно, утянув с собой немалую его часть. Девушка вмиг побледнела, замолкла, и грудь её снова схлопнулась, став снова как и у всех остальных людей. Она тяжело задышала и потянулась за телефоном, видимо, чтобы вызвать себе скорую.