Я стоял как чёртов спартанец в сраном ущелье! И столик, мой верный раскладной столик был мне надёжным другом и соратником, единственной преградой между мной и тем, что грозило стать чудовищным воспоминанием на всю последующую сломанную жизнь!

— Дай мне тебя смочить! Слюна Иосифовны - лучшая смазка на всём свете!

Мой визг стал на октаву выше. Ну нахрен - уж лучше смерть, подумал я, взглядом ища пути отхода, ведь двери больше нигде не было… Так вот зачем тут такие маленькие окна!.. Ох-ре-е-ене-е-еть!..

В какой-то момент юркая ведьма таки вцепилась в меня, повисла сбоку, крепко обхватив руками шею, а ногами - торс. Длиннющие седые волосы как живые поползли под одежду, а ухо в полной мере, до мурашек по заднице, прочувствовало горячее, слегонца со свистом, дыхание:

— Тебе понравится…

— А-а-а-а-а-а-а!!!

Как грёбаный раненый бизон я заметался по комнате, бросаясь на всё: стены, кресла, шкафы - похрен! Она липла ко мне гигантским клещом и медленно, но верно смещалась к центру и ниже. И, судя по ощущениям сквозь футболку, “смочить” намеревалась уже не слюной. Меня чуть не вывернуло от этой мысли. Я рванул её от себя в который раз, как вдруг у меня это получилось. И я швырнул эту суку об пол только разве что не подпрыгнув при этом!

Стол! Настало твоё время!

Я схватил своего верного соратника и со всего маху рубанул им по седой патлатой черепушке. Раздался громкий хруст. Не дожидаясь чудес, долбанул ещё раз и ещё. Наверное, я всё ещё визжал, когда что есть мочи лупил складным столиком голую сморщенную бабульку посреди её же гостиной.

— Пощади…

Ещё как минимум дважды я ударил её на автомате, прежде чем, запыхавшись, отступил на шаг. Жёваный крот, да меня до такого усёру не пугали даже монструозные “близнецы”! Куда им, решившим всего лишь навсего меня сожрать! Да даже арбалетный болт в грудину не такая уж и страшная участь!..

Я было рванулся к двери, которую теперь уже снова видел, но быстро смекнул и прихватил с собою из бара всё, что сумел сгрести в охапку. Ведьма стонала и пыталась подняться, чего я и не думал дожидаться - пулей выскочил во двор и даже не заметил, как перемахнул высокий забор. Я нёсся стреляным лосём, выпученными глазами таращась на ведущую в парк дорогу. Дома по бокам быстро кончились, пошли деревья, но я всё ещё работал ногами, не обращая внимания даже на пару выскользнувших из охапки бутылок. Главное - я сбежал.

Я, мать его, цел. И всё-таки смогу смотреть собственному отражению в глаза!

Юбилейный парк делила надвое небольшая речушка, в которой-то мы с Ксеносом когда-то и выловили тот знаменитый калош, который потом ритуально похоронили. Вода в ней никогда не была особо чистой, а на улице ощущались лишь едва комфортные плюс двадцать два, к тому же с прохладным весенним ветерком порывами, да только вот остановить меня не могло ничто. У берега я рывком стащил с себя футболку с небольшим влажным пятном по центру, вышвырнул её, снял джинсы и целиком вошёл в воду. Как хренов крокодильчик, с одними глазами над поверхностью, я просидел так до тех пор, пока меня не начало прямо колотить от холода. Попутно я остервенело тёр себе живот донным песком.

Как там я подумал, когда пошёл вслед за бабкой? Захотел “узнать много нового и крайне полезного для собственного выживания”? Так, да?

Ну чё, узнал?..

Шатаясь от накатившей усталости, я вышел на берег и натянул джинсы прямо на мокрые трусы. Выдохнул, поймав себя на мысли, что иной раз поглядываю на дорогу в частный сектор, как будто бы ожидая, что меченая родимым пятном бабка, размахивая плоскими длинными грудями, как винтами пропеллеров, вот-вот вывернет из-за крайних домов.

Да как так-то! За что?! Я был к такому не готов! Да к такому кто угодно не будет готов!

Но спустя время я сделал над собой усилие, успокоился и немного выдохнул. Белый медленный огонь в прозрачных бутылках самым настоящим магнитом манил мой взгляд. Первой я выпил зависть, второй - “классику”. Наверное, разумней было бы не заглатывать всё за раз, растянуть как-то, посмотреть на результат, но думать рационально как-то не получалось. Пусть меня уже не колотило, как десять минут назад, но адреналин всё ещё остаточно буянил в моей крови.

Третьей и четвёртой бутылкой оказался самый обычный вискарь. Ощущая сильное, почти физическое удовольствие от выпитого, я не особо-то расстроился по этому поводу. Попавший внутрь огонь слился с тем, что на тот момент уже горел в посохе-факеле, даря, наконец, успокоение и ощущение силы. Но внутрь себя я не торопился. Плохая идея стоять тут, возле реки, запрокинувшись назад, как истинный наркоман. И даже не потому, что это может кто-то увидеть. Просто на дороге в частный сектор я то и дело боковым зрением замечал несуществующее движение.