Вспышка!

Меня словно бы молнией прошило: от воткнутого в тощее туловище металла до самых пяток. Шумно схватив воздух, я не встал даже - я вскочил! Сердце рванулось из груди, наплевав на какой-либо вообще ритм, конечности обдало жаром, а в руке звонко загудел и завибрировал кинжал. И каждая клетка моего тела, каждый волосок и всякая капелька крови зазвенела ему в унисон!

На дне ямы, словно бы сделанный из верёвок, валялся потухший навсегда человек. Точнее тот, кто когда-то давно был человеком. Я глянул на него с брезгливостью и вдруг осознал: только что его Пламень стал моим.

Что бы это ни значило.

Никто больше не стрелял, и из ямы я выбирался уже под какое-то омерзительное чавканье, доносящееся из дальнего угла. Свет опять яростно моргал по всему ангару, превращая мир в чёртово слайд-шоу.

— Помоги!..
– совсем уж тонко, почти по-мышиному, жалобно пискнули оттуда.

Я разглядел только длинные женские ноги, скребущие обломанными шпильками стену. Нечто совсем уж бесформенное, хлюпающее несколькими беззубыми пастями, мерно и неотвратимо наползало на девушку, которая-то, видимо, и подстрелила тощего из пистолета. Оно поглощало бедняжку, заглатывало целиком, словно хренова анаконда!

Тварь не заметила моего приближения. Не ощущая ничего, кроме крайней степени отвращения, я занёс кинжал и со всей силы вонзил его в зловонное нечто. Но мерзкая плоть оказалась слишком податлива, и клинок вошёл внутрь целиком, с частью моей руки. Впрочем, неважно. Я точно знал, куда бил. Теперь - знал.

И раздувшийся слизняк лопнул! Его зловонные ошмётки разлетелись во все стороны, забрызгав ближайшие стены и металлические перекрытия потолка. Кинжал уже знакомо загудел, пуская по телу приятное покалывание и тепло - новая порция Пламени становилась моей!

Но ещё приятней было смотреть на девушку, благодарно обхватившую мою ногу обеими руками. Половина её блузы и бюстгальтера расползлись на нити от соприкосновения со слизью твари, обнажая пышную вздымающуюся грудь, частично покрытую замысловатым пунктиром татуировки.

Я проснулся дома, в собственной кровати. И долго сверлил взглядом потолок, пытаясь уложить в голове всю ту хрень, которая мне понаснилась. Надо же! Первый за столько времени сон, в котором я не падаю, и на тебе - кровь, кишки, чудовища! Да такой реалистичный, блин…

Стащив одеяло, я провёл ладонью по прессу и груди. Ничего. Ни тебе дыр от плотоядных пальцев, ни даже каких-нибудь элементарных ссадин - кожа как кожа. Я облегчённо выдохнул и посмеялся. Ну бывает же!..

Часы утверждали, что продрых я почти до полудня. Так долго я спал разве что после вечеринки у Кайрата, когда от количества выпитого, уже ближе к рассвету, едва доковылял от такси до квартиры. Ну и погудели мы тогда…

Кайрат… Имя сокурсника застряло в голове каким-то зазубренным гарпуном. Я спешно нашарил на тумбочке телефон, ткнул на иконку мессенджера, а следом и на его имя. Приподнялся, сел в кровати. И сглотнул, не понимая, как реагировать.

Все сообщения, которые мне “приснились”, присутствовали на телефоне в полном объёме. И текст, и все голосовые, которые мы друг другу отправляли. Даже два непринятых Кайратом вызова значились. Та-а-ак… А вот это уже… нездоровая тема.

Ладно. Всему можно найти объяснение. Сообщения от Кайрата реальны, это факт. Но ведь это не означает, что я действительно куда-то посреди ночи выходил. Я мог ведь и спать лечь вместо этого! Прочесть его сообщения и просто перевернуться на другой бок. Почему нет? Это бы всё объясняло.

С кухни донеслось шкворчание яиц. Мама готовила завтрак своим заспавшимся мужчинам: мне и приехавшему наверняка только под самое утро бате. Попутно наверняка мыла посуду и слушала радио. Она всегда включала подкасты по психологии, чем бы по дому ни занималась.

Я встал и потянулся, поймав себя на мысли, что делаю это осторожно, как бы ещё опасаясь, что тело возьмёт да и отзовётся на случайное движение болью. Быстро оделся и влез в домашние тапочки, взглядом поискал свою толстовку, в которой, как приснилось мне, сражался с этими… монстрами. Её нигде не было, и я смекнул, что мама успела её убрать в стирку. Обычное дело, чё. Она никогда не спрашивала меня о подобном. Какие-то вещи иной раз приходилось вызволять из преждевременной стирки прямо-таки с боем.

Когда я вышел из комнаты, то понял, что отец так и не приезжал. В противном случае его жутко старомодные, но очень удобные кожаные кроссы стояли бы у двери, и притом уже начищенные мамой до блеска. Значит, этот козлина-начальник опять о чём-то его попросил. Он добрый, мой батя. Безотказный. За переработки ему, конечно, платили, да вот разве оставленное на работе здоровье можно было компенсировать деньгами?..

— Ма-а-ам, с добрым утром!
– крикнул я из ванной и поднял кран смесителя. Она что-то ответила, но слов из-за напора воды я не разобрал.