Здание таксопарка встретило меня сверкающей на солнце большой витриной на входе по центру здания, сквозь которую была видна большая лестница на верхние этажи. А тут серьезно все изменилось к лучшему… Стёкла отмыли, покрасили рамы. По бокам поставили бетонные цветники. А может, они тут и стояли, просто их выкрасили в белый цвет, и я обратил на них внимание. Летом цветы посадят, вообще душевно будет.

Внутри тоже пахло свежей краской. Стены первого и второго этажей покрасили на высоту вытянутой руки, а дальше побелили, как и потолки. Это то, что я увидел. Третий и четвёртый этажи, возможно, тоже освежили.

Ни Волошина, ни Епихина в кабинетах не оказалось. Спустился в диспетчерскую, вручил девчатам гостинцы и попросил дать объявление по громкой связи, чтоб начальство нашлось.

Первым заглянул в диспетчерскую Епихин с напряжённым лицом, но увидев меня, сразу успокоился и расплылся в улыбке. Он сказал девчатам, что если Волошин заглянет, то мы ушли в кабинет к Епихину. Но мы встретили и его. Он шёл быстрым шагом по коридору нам навстречу, вытирая платком шею.

— Добрый день, Степан Архипович, — поспешил я ещё издали поздороваться, чтобы он так не спешил, а то загоняет себя, так и до своего звёздного часа не дотянет с его здоровьем.

— Ох, Павел, приветствую, — протянул он мне руку, и мы вместе пошли в его кабинет. — Ждём телевидение, всё вымыли, выкрасили. Две субботы подряд все на субботники выходим…

— Я вижу, и скажу вам, что результат получается прямо на загляденье, — одобрительно улыбнулся я. — Форму новую получили?

— Получили, получили. Райком с обувью помог, управление с костюмами.

— Туалеты в порядок приводим, — добавил Епихин, — начали с первого этажа, уже заканчиваем второй. Только вот третий и четвёртый, боюсь, не успеем…

— Ну, будем надеяться, телевизионщики наверх не пойдут, — улыбнулся я. — Главное, после съёмок не забросить ремонты, а до конца всё доделать, что не успели.

— Это понятно, — согласился уже отдышавшийся Волошин.

— Ну и славно, — заметил я. — Эпопея эта со съёмками закончится и вернёмся опять к текущей работе. Первый блин у нас совсем даже не комом получился, как я понял?

— Вообще не комом, — уверенно ответил Епихин с довольным видом.

— Ну, вот так и будем дальше потихоньку аккуратно работать, — кивнул я. — Тише едешь, дальше будешь… Помощь какая-то вам нужна? — взглянул я на Волошина.

— Да нет, — переглянулся он со своим замом. — Вроде, все есть. Со всем справляемся.

— Молодцы… Водителей, что таксопарк так прославили, наверное, тоже надо засветить, — подсказал я. — Пусть у них интервью, что ли, возьмут. Заслужили. И вообще, хорошо бы вам на фоне всего коллектива интервью давать, чтобы сплотить людей. Диспетчера ваши, вообще, люди уникальные, про них бы тоже рассказать. Короче, всех хвалите, мол, коллектив подобрался уникальный, треть водителей, ну или сколько там, уточните в кадрах, работает уже больше, допустим, пятнадцати лет. Матерые профессионалы, могут и от хулиганов защитить, и роды при необходимости принять. А ремзона может за полдня машину разобрать и обратно собрать. Короче, вот, всеми и каждым начальство гордится! Сплачивайте вокруг себя людей!

Они серьёзно слушали, и все время кивали. Чувствовал себя профессором в компании очень благодарных за мою мудрость студентов. Необычное ощущение, когда знаешь, что на собеседниках клейма негде ставить…

— И начальство своё районное и в управлении не забудьте поблагодарить, — улыбнулся я. — Начальство любит подхалимаж. За совет, за помощь, за поддержку ваших начинаний.

— Ну, как без этого! Придумаем, что сказать, — кивнул Волошин.

— Главное, не переживайте. На телевидение все равно ничего ненужного не попадет. Наверху приняли решение снимать про позитив, и съёмочная бригада наперекор начальству идти не будет. Так что всё будет хорошо, — с этими словами я поднялся, и они протянули мне руки.

Хорошо-то, хорошо, да есть нюансы. Страшно представить, сколько у них теперь появилось и ещё появится завистников и недоброжелателей. Ну, с этим мы будем позже разбираться, сейчас им важно грамотно поработать со съёмочной бригадой.

Мы попрощались, и я пошёл к своей машине, что оставил у входа.

Италия. Рим.

Третий секретарь посольства СССР в Риме Астахов, а по факту резидент советской разведки в Риме, получил шифровку из Центра с заданием проверить появившуюся информацию, что американцы планируют перебросить на авиабазу Авиано военные самолёты, в частности, бомбардировщики, а также ядерное вооружение. Первоначально требовалось уточнить это у профильных контактов в Риме, а при необходимости выехать и в окрестности Авиано, чтобы разобраться на месте.

При этом особо подчёркивалось, что данная информация может являться провокацией французских спецслужб с целью выявления нашей резидентуры в Италии.

— Да чтоб вас! — с раздражением откинул от себя шифровку Астахов. — Вы бы уж там определились бы в Центре, ловушка это или нет, прежде чем меня туда посылать? Понятно, что у меня дипстатус, не посадят, а вышлют в двадцать четыре часа… Но карьера-то после этого будет загублена! После такого провала за пределы СССР носу уже не высунешь…

Но одно дело выразить вот так свои эмоции, а другое — понимать, что никуда не денешься, поручение придется выполнять… Никого особенно в Москве его личная карьера не интересует, если дело надо делать…