***

У меня в руках стаканчик кофе, купленный неподалеку, и небольшая сумка, в которую влезла пара платьев и купальник. Я медленно бреду по набережной навстречу солнышку, щурюсь и чувствую умиротворение. Первая боль прошла, и наступило удовлетворение от правильно принятого решения.

И в данный момент я не представляю, что буду делать дальше. Как определить, схожу я с ума или нет? Кто за мной охотится, если мне не показалось? Но, по крайней мере, я перестану маниакально подозревать Энджела.

И это все Дар! Он зародил тень сомнений…

Умиротворение дает трещину. Тяжелые мысли пробираются под кожу.

Я никогда не подозревала самого Дара, как-то вышло, что он стал пострадавшей стороной. Но расстались мы на нехорошей ноте. А что, если за всем стоял он?

От этой мысли становится тошно. Не хочу в это верить, но Дар давно на острове, у него тут явно куча знакомых. Он мог организовать подставу на дороге. А пожар? Зачем организовывать пожар у менталистки? Не сходится. Да и с дорогой непонятно. Зачем Дару два раза подставляться?

Ответа нет. Голова скоро взорвется, хотя еще пять минут назад я была если не счастлива, то хотя бы спокойна. Сейчас же бесцельно бреду по набережной, потому что не могу решиться отправиться в единственное место, где могу остаться ночевать. В бывший дом Дара.

Сначала сижу на пирсе, поставив рядом сумку и опустив ноги в воду. Пью кофе и размышляю. Сопоставляю факты, но не могу понять, кто из двух парней пытается свести меня с ума. У Дара есть повод, у – Энджела возможность. Но зачем?

Устав от бессмысленных терзаний, все же отправляюсь по указанному адресу.

Дом Дара притаился между двух больших вилл в тени сада, его даже не сразу получается заметить. Низкий заборчик, много зелени и потрепанный гамак между двумя пальмами на берегу.

Здесь действительно мало места. Кровать у окна с видом на море, комод, душ и небольшая кухня на открытой веранде. Тут мало места даже для меня, а я не привыкла к излишествам. Они появились только тогда, когда в мою жизнь вошел Энджел. Как здесь несколько лет выживал Дар, непонятно.

Кидаю сумку и присаживаюсь на кровать. Странное ощущение. Я совершенно отвыкла жить одна, и сейчас, когда я ушла от Энджела, чтобы разобраться в ситуации, не знаю, с чего начать.

Еще раз обвожу взглядом свое временное жилище. Нахожу на небольшой книжной полке книгу, что-то об истории острова, надеваю купальник и выхожу к морю, в гамак. Я уверена: если кто-то снова объявил на меня охоту, он сам даст о себе знать.

– Я знал, что ты придешь… – Задремав в гамаке, не слышу, как ко мне подходит Дар.

Снимаю с лица открытую книгу, которую так и не начала читать, а использовала исключительно как зонтик от солнца, и смотрю на парня.

– А я рассчитывала, что раз уж ты пустил меня сюда, не станешь нарушать мое личное пространство. Я ведь ушла не от Энджела, а чтобы разобраться в себе.

– Мне нужно с тобой поговорить. Кажется, я знаю, кто может за всем этим стоять. Но, боюсь, версия покажется тебе нереальной.

Приподнимаюсь в гамаке и спускаю ноги, касаясь босыми ступнями белоснежного и совсем негорячего песка. Напряженное выражение лица Дара заставляет нервничать. Выгоревшая светлая челка падает ему на глаза, и он раздраженно откидывает ее в сторону.

– Рассказывай…

Дар сидит прямо на песке, прислонившись спиной к шершавому и колючему стволу пальмы. Ему вообще удобно?

– Я даже не знаю, с чего начать, – признается он. Глаза закрыты, поза кажется расслабленной, но если приглядеться, видно, насколько напряжены его мышцы. – Эта версия… она настолько бредовая… Трудно поверить в ее правдивость.

Он долго рассказывает свои умозаключения. С паузами, тщательно подбирая слова. Я слушаю, и многое становится на свои места. Дар прав, звучит как бред сумасшедшего. Слабо верится, что Киту и правда удалось выжить (точнее, воскреснуть), но Дар весьма убедителен.

– В этой версии не сходится только одно, – говорю я, задумчиво потеребив губу. – Почему сейчас?

– Кит всегда был терпелив. – Дар пожимает плечами. – Если это он, он выжидал. Ему нужно было, чтобы мы с тобой оказались в одном месте. Других идей у меня нет.

– Не понимаю…

– Это просто предположение. Верное ли оно? Не знаю. Но оно многое объясняет.

– Думаешь, Кит мог стать настолько жестоким и безбашенным?

– Травмы делают нас более озлобленными и стойкими. Кит погиб из-за нас. Если предположить, что бабушка все же провела ритуал возрождения феникса, то она пожертвовала своей жизнью. То есть и она, по сути, погибла из-за нас. Я был несдержан и хотел получить все и сейчас. А ты была причиной, по которой я не желал оставаться слабым. Мы думали о себе, а Кит был влюблен в тебя и слепо следовал за мной. После ритуала года полтора он должен был провести в аду. Представляешь, каково это – когда на обожженное тело заново нарастает мясо? Я – нет. И не хочу. А Кит прошел через это. У него было много времени, чтобы возненавидеть нас.