– Не сто лет, а, если быть точнее, восемьдесят шесть, – заметил поверенный. Сухость голоса возвращалась к нему вместе с равнодушием.

Тут же лежала копия письма графа де Бомона с обращением к королевским судебным приставам. Помимо нашего долга он просил взыскать еще с десяток несвежих долгов, самому старшему из которых минуло сто лет. Судя по отметкам, довольно успешно!

И тут я все поняла. Бальный сезон.

– У графа де Бомона, я так понимаю, есть дочь? – с вызовом спросила я.

– Семь дочерей. Шесть дебютанток, – кивнул королевский пристав.

Мне так и хотелось, чтобы это оказалось аферой. Но увы. Я смотрела на королевскую печать. И еще одну магическую печать: “Взыскать!”.

Вот почему многодетный отец решил разворошить старые бумаги и взыскать по возможности все возможные долги, чтобы снабдить красавиц всем необходимым для первого бала.

Сопя от негодования, я смотрела на сумму.

– Поскольку дом – это единственное имущество, которое числится на вас, мы вынуждены будем забрать его, если вы не погасите долг.

Пристав старался вести себя сдержанно и беспристрастно.

– А если мы заплатим, но позже? – спросила я, стараясь найти лазейку.

Расставаться с деньгами ужасно не хотелось. Но еще меньше хотелось расстаться с домом! Или будем погашать частично в счет ренты?

– К сожалению, мадемуазель, это невозможно. Королевский суд постановил взыскать долг в полном объеме! – произнес пристав, заложив руки за спину. – И в кратчайшие сроки. Иначе, сами знаете, что будет… Так что в ваших же интересах этот долг погасить.

Я чувствовала, как мысленно отрываю от сердца денюжку, которую удалось легко получить от герцога. А впереди дебют! Вот бы и нам найти какие-нибудь старые расписки! Может, и нам должны деньги?

– Хорошо, – процедила я сквозь зубы. – Только мне нужно обналичить чек и внести деньги в палату приставов.

– Я могу вас сопроводить, – кивнул пристав, а я чувствовала, что мне тяжело расставаться с деньгами, на которые было возложено столько надежд! А ведь можно было и лавку открыть на них! О, я бы со своей долей так бы и сделала!

Коралл принесла чепец. а я воинственно затянула его под подбородком, направляясь с чеком к черной невзрачной и заляпанной грязью карете.

– Прошу, – вздохнул пристав.

Я даже не поблагодарила. Настроение было не то.

– Давайте только побыстрее, мадемуазель. Сейчас все как с ума посходили! Граждане подали в Королевскую Долговую Палату огромное количество документов. Там расписки и двухсотлетней давности. Заседания суда каждые тридцать минут. Рассматривают сразу по десять исков. А все это проклятый бальный сезон! – ворчал пристав.

Меня это ни капельки не утешало. Я понимала, что нам нужно на бал. А на какой шиш? Словно обиженный хомяк я смотрела в окно. Все что наторговано непосильным трудом, все… все…

А с другой стороны, я понимала, что не будь у нас этих денег, то сейчас бы мы остались бездомными! И вынуждены были бы снимать комнаты.

Ворча собственным мыслям, пребывая в ужасном расположении духа и не менее ужасном расположении тела, которому было жутко неудобно на продавленном казенном сидении, я мысленно готовила себя к моменту, когда деньги перекочуют на чужие платья.

Бюрократические дела заняли у меня минут двадцать. Но пришлось подождать. На столике валялся кусок из свежей газеты с объявлениями.

“Почтенная строгая пожилая вдова готова сопроводить юных дебютанток! Недорого! Каждое строгое замечание оплачивается отдельно!” – прочитала я объявление в газете.

“Немолодая очень страшненькая вдова с двумя очень некрасивыми дочерьми прекрасно оттенит красоту ваших дебютанток! Некрасивые дочери оплачиваются отдельно!”, – прочитала я.

“Опытная немолодая женщина, замужем, введет ваших дочерей в высшее общество за умеренную плату! Оплата поголовно!”, – прочитала я, пока ждала своей очереди.

Наконец, я вышла из банка, потрясая обналиченной суммой.

До конца я не верила, что получу эти деньги на руки. Но когда мне отвесили мешок, я выдохнула с облегчением.

– Вот ваша часть! Пересчитайте, – буркнула я, глядя, как огромный мешок перекочевал приставу.

– Нет, нет! Вносить не мне! В палату! – потребовал пристав, словно я пытаюсь дать ему взятку.

И мы направились в палату. Проезжая мимо роскошных витрин, я смотрела на самые модные платья этого сезона и понимала и на ценники, которые способны были приковать к постели любого “многодочного” отца и вызвать приступ истерии у несчастной матушки.