Разговор, за которым я гонялась два дня, закончен. С грохотом ставлю стакан на стол и поднимаюсь в гардеробную.

Я: Собираю вещи. Поговорили.

Глеб: Еду за вами.

Я: Подожди!!! Завтра. Не хочу тащить Яну на ночь глядя.

Глеб: Окей… У тебя все хорошо?

Я: Да ?

Беру самый большой чемодан, который когда-то покупала для поездки в Италию, и начинаю аккуратно складывать в него свои вещи. Мне не нужна куча коробок, чтобы увезти вообще все. Хочется взять самый минимум и распрощаться и с прошлой жизнью, и со всем барахлом, который напоминал бы мне об Игоре и этом доме.

Забираю пару платьев, свитеры, джинсы, обувь. Упаковываю серьги и подвеску. Их мне дарили родители на рождение Яны.

А вот украшения, подаренные Игорем, убираю дальше в ящик. Не могу на них смотреть и, тем более, трогать. Сразу в голову лезут кадры из дома Юли, где лежат точно такие же комплекты.

Как же мерзко от всего.

Со всей злостью, что накопилась у меня за этот вечер, захлопываю чемодан и тянусь к сумке поменьше, чтобы начать складывать туда вещи Яны. Хорошо, что когда-то я перенесла большую часть ее одежды в общую гардеробную, и не нужно сейчас идти в детскую и под вопли ребенка собираться.

Раскрываю первое отделение дорожной сумки и пакую туда обувь на весну. Следом идут ее яркие платья — они точно пригодятся на все предновогодние праздники. Забираю и парочку летних вещей, а остальное мы докупим ближе к сезону. Все равно дети в этом возрасте растут со скоростью света.

Хочу взять еще детскую пижаму с принтом в виде маленьких снеговиков, которую купила для Яны в октябре, но меня отвлекают.

— Куда собралась? — раздается голос Игоря, и я явно слышу в нем претензию.

— Мы уедем завтра, — отвечаю, даже не поворачиваясь к нему. Не хочу смотреть на него и вообще находиться в одном помещении, но мужчина и не думает оставлять меня в покое.

— А я вас отпускал?

— Мне не нужно твое разрешение.

— Посмотри на меня, Нина, — тихо просит он, вынуждая меня все же оставить сборы и повернуться.

Какой я дурой была, что не замечала эту агрессию в нем раньше…

— Игорь, — начинаю со вздохом, — Нас уже нет и не будет. За этот месяц, что ты был в СИЗО, я узнала слишком много всего. И эта правда настолько ужасная, что я даже в одном доме с тобой с трудом нахожусь. Я не могу дышать, когда ты рядом. Не могу нормально спать, есть и жить. Я так больше не могу…

— Ты все еще любишь меня?

— Нет, — отвечаю честно и чувствую облегчение. За этим четким «нет» исчезает груз вины перед всеми подряд, который все это время сдавливал мне грудную клетку, не давая нормально дышать.

Я свободна. Пусть физически еще нахожусь в этом доме, но внутри меня больше ничего не сковывает.

А Игорь… Он лишь поджимает губы и отворачивается.

— Ясно, — коротко отвечает и, наконец, оставляет меня одну.

Легкая эйфория счастья заставляет тут же потянуться к смартфону и написать короткое:

Я: Мерзавец! Спасибо, что ворвался в мою жизнь и устроил хаос.

Глеб не отвечает, но, уверена, завтра утром мое сообщение точно поднимет ему настроение.

Отставляю приготовленные сумки в угол и иду к Яне.

Тихонько стучу в дверь детской и захожу, когда не получаю ответа.

— Не спишь?

— Нет, — бурчит дочка. Надутая, злая на меня.

Пусть сейчас она меня ненавидит, но через лет пять точно поймет. Если мы останемся здесь, рядом с Игорем, то обе сойдем с ума.

— Сделала уроки?

— Нет.

— Ну и правильно, — произношу с улыбкой, — Завтра позвоню твоей классной и скажу, что мы пропустим школу до конца недели.

— Пропустим? — обида быстро сменяется на любопытство.

Подхожу к ее письменному столу и сажусь на корточки. Поглаживаю шелковистые русые волосики и убираю одну прядку за ушко.

— Да, — киваю, — Прошлый месяц выдался непростым для всех нас, и я решила, что двух выходных в неделю нам определенно мало.

— Почитаешь мне на ночь сегодня ту книжку? Про драконов и принцессу?

Вот так просто и негласно между нами наступает мир.

Все же как интересно устроены дети. Им не нужны драмы и выяснения отношений с долгими извинениями.

— Конечно.

Мы устраиваемся на детской кровати и начинаем вместе читать сказку. Кажется, жизнь потихоньку налаживается. Только страшно сглазить.

На часах далеко за полночь, а я опять уснула в комнате Яны. Выбираюсь из детской и на носочках выхожу в коридор.

Странно. Дверь в спальню открыта нараспашку. Из любопытства заглядываю в комнату, но тут же жалею об этом.