— Дом, в котором мы живем, принадлежит Глебу.

— Чушь! Кто тебе сказал? — повышает голос Игорь.

— Я видела документы, — стараюсь сохранять спокойствие, — И дом, и клиника записаны на Глеба.

— И много ты понимаешь в таких документах? — обидно спрашивает муж, но это лишь сильнее раззадоривает меня.

— А там не нужно много понимать, чтобы разглядеть, кому принадлежит практически вся наша жизнь. Если завтра Глеб захочет, мы с Яной останемся на улице, а ты лишишься клиники.

— Он так не сделает. У нас уговор.

— Этот уговор не предусматривал, что ты окажешься в тюрьме.

Игорь меняется в лице моментально, и даже при слабом освещении этой комнатки я разглядываю красные пятна у него на шее.

— Повтори.

— Игорь, извини…

— Нет, ты повтори, что сейчас сказала, — не унимается мужчина, — Повтори, Нина!

Игорь переходит на крик, но сотрудник ФСИН, который все это время был с нами в одном помещении, быстро приводит его в чувства.

— Тон убавь, — перекрикивает парень в форме, и муж замолкает.

— Извини, про тюрьму было лишнее, — договариваю прерванное предложение.

— Ты даже не представляешь, через что я здесь прохожу, — шипит Игорь, — Ты на свободе, можешь ходить куда хочешь и делать что хочешь, гулять, плавать в своем бассейне и трещать с этой Викой в кофейне. А я тут гнию. Поэтому говорю один раз, Нина: жди меня дома, никуда не лезь и не выставляй адвокату ультиматумы. Когда я захочу с тобой встретиться в следующий раз, передам через Семена Павловича. Поняла?

— Поняла! — зло выплевываю ему.

Превращаться в испуганную овечку в мои планы точно не входит, поэтому встаю первая, не дожидаясь окончания свидания, и скорее выхожу из комнатки в коридор. Удивительно, но фсиновец никак не реагирует на нарушение главного правила во время свидания с заключенным. Он лишь закрывает за мной дверь и что-то начинает говорить Игорю.

Знаете, в медицине есть такой термин «необратимые изменения». Это когда в организме человека происходят настолько разрушительные процессы, что вылечить уже ничего нельзя. Остается только поддерживающая терапия.

Кажется, необратимые изменения происходят и с нами. Но поможет ли в данном случае терапия?

Прошло три дня после свидания с Игорем. Целых три дня, за которые я пережила настоящую бурю. Сломались иллюзии, сломалась вера в нерушимую любовь между нами, сломалась и я.

Той нежной, женственной, как сказал Игорь, Нины точно больше нет. Но кто пришел на ее место?

Другая сильная Нина? И в чем тогда моя сила сейчас?

Мужу я больше не верю, а его освобождение жду со страхом. И от этого очень горько. Вот так постепенно самый близкий и любимый человек становится врагом.

Но чтобы не копаться в нас дальше, нахожу более важное занятие — наконец открываю письмо от адвоката и проваливаюсь в сотни файлов заключений, протоколов, фотографий и видео. Приходится многое распечатать на домашнем принтере, чтобы не запутаться в информации.

Впервые пересиливаю себя и смотрю на тело мертвеца. Даже после смерти Юля Рудина осталась такой же красивой и утонченной.

Так странно, но фотографии трупа женщины заставляют меня возвращаться к ее живому образу вновь и вновь, прокручивая в голове все моменты, когда мы пересекались ранее. Игорь на нее никогда особо не смотрел, но вдруг это была тщательная конспирация. Она ведь пробегала каждое утро именно через наш дом и именно в то время, когда мой муж выезжал на работу.

Это могло быть просто совпадение, но я почему-то зацепилась за эту деталь. И мои сомнения подпитывал сам Игорь.

В первоначальных показаниях он полностью отрицал свою вину и указывал, что не знаком с убитой, в других — слишком красочно и подробно описывал роман с Юлей.

Я помню про план адвоката, но такое детальное повествование не может не наводить на мысль, что они все-таки спали. Невозможно притворяться, но при это так уверенно перечислять даты, места встречи и даже подарки. Поразительно, что Игорь упоминает в этом протоколе интерьер спальни Юли и вид из окна. Либо обо всем этом ему как-то сообщил адвокат заранее, либо мой муж там бывал.

Черт-черт-черт!

— И что же тебе не хватало в нашем браке, Игорь?! — зло кричу в пустоту. Хорошо, что Яна у бабушки и не видит, как ее мать сходит с ума.