— Ты о чём?

— Или о ком… — Ник снова толкнул кресло, когда створки лифта разошлись в стороны. — Рыжая твоя?

Рыжая…

Она даже бровью не повела, выходя из машины.

Flashback

— Пока, — сказала, дёргая за дверную ручку.

— Тина? — он хотел снова схватить её за руку, но что-то остановило его. На полувзмахе застыл, перехватывая вопросительный взгляд. — Можно просьбу?

— Говори.

— Разблокируй меня. — Это не звучало как требование. Это действительно было просьбой. Стас широко раздувал ноздри, чувствуя, наконец, что может надышаться. Вдыхая запах имбиря и яблока, он в душе ликовал, что этот день не стал таким уж бессмысленным, как он предполагал с самого утра. И сейчас, глядя ей в глаза, он буквально умолял Тину пойти ему навстречу. Хотя бы на полшага. Ему и этого хватит.

— А смысл? Всё, что я получала от тебя — это угрозы, сарказм и требования. Не думаю, что скучала по этому.

А она скучала. Скучала по тому Стасу, которым он мог быть. Только не хотел. Но в те моменты, когда он испытывал слабость и усталость… это был совершенно другой человек. Единственное, что она так и не смогла понять: какой из этих Холодных настоящий?

— Ты нужна мне. Прошу тебя?

Он так уверенно произносил эти слова. Каждая мысль о ней… за это время. Последним доказательством тому стала Лерка Баранова. Она навещала его. И не раз. Приезжала пару раз в месяц, чтобы справиться о его самочувствии, и каждый раз заводила старую песню. А у него… ни один мускул не дрогнул Вообще. Так пусто. Даже когда её проворные пальчики нежно водили дорожки по его коже. Даже когда она смело запустила руку под одеяло пару недель назад. Нащупав резинку трусов, проскользнула под тонкую ткань белья и обхватила член. Прикусив пухлую губу, томно простонала и сдавила член у основания. Медленно двигая рукой попыталась возбудить его. И… он возбудился. Не сразу. Это выходило с трудом. И это нормально в его положении. Но член твердеть начал только тогда, когда он, закрыв глаза, представил на месте Барановой — Тину. Представил, будто это рыжая ласкает его. Будто это её пальчики нежно обводят головку и слегка натягивают кожу, обнажая плоть.

И это стало последней каплей в понимании всей глубины той пропасти, в которой он оказался.

Тина.

— Пошёл ты, Холодный! — выплюнула Лерка, подскакивая с его кровати, когда услышала сорвавшееся с его губ чужое имя. — Какой же ты всё-таки козёл!

— Я никогда ничего тебе не обещал, Лер. — Проведя языком по сухим от тяжёлого дыхания губам. — Даже сейчас. Я не просил тебя об этом.

— Но ты и не остановил меня! — едва не топая ножкой, прошипела.

— Я просто хотел убедиться.

— Убедиться в чём? — скривила личико. Но даже так оно было красивым. Просто… не его. — В том, что у тебя может встать?!

— Можно и так сказать, — Поправил на бёдрах одеяло.

— Мудак.

— Как скажешь.

— И всегда им был!

— Я и не скрывал. — Стас пожал плечами.

Фыркнув, Лера схватила со стула свою сумочку и устремилась к выходу из его спальни. Но, застыв возле двери, оглянулась.

— Просто скажи мне, Стас. Ради всех лет нашей "дружбы", — кавычки обозначила пальцами, — Тина? Это та рыжая официантка? Я угадала?

— Что тебе это даст, Лер?

— Я не трону её, если ты об этом переживаешь.

— Я не переживаю. Просто… не понимаю, для чего тебе это?

— Значит, всё-таки, это она. Можешь не отвечать. — Задумавшись на несколько секунд, не сводила с него пытливого взгляда. — Она же… никакая? Что ты в ней нашёл? Что вас связывает?

— Хочешь пооткровенничать?

— Если ты не против…

— Хорошо. — Кивнул. — Тогда для начала расскажи мне, для чего ты тогда слила её фотки с моего телефона? Чего добиться этим хотела?

— Вспомнил тоже… — нервно погладила волосы, стянутые в низкий хвост.

— И всё же? Я всё пытался понять, какая тебе с этого выгода. Но… ваша женская логика мне не подвластна. Чтобы что? Ради чего?

— Просто, — запнулась и укусила губу.

— Ради пакости?

— Стас, давай не будем? Не тебе меня учить. Сколько раз ты делал плохие вещи только для того, чтобы развлечься? М? Она мне просто не нравится. И этого достаточно.

Усмехнувшись, Холодный медленно облокотился на руки и так же медленно помог себе принять горизонтальное положение. Это был пустой разговор. Бессмысленный. И она права… кто он такой, чтобы учить её? Он, по сути, должен вообще заткнуться и постараться в очередной раз оправдать себя. Найти оправдание тому, что он сотворил с Тиной.

Только вот, с каждым днём оправдания становились всё никчёмнее.

— Я понял тебя, — закрыв глаза, Стас глубоко вздохнул. Сил на разговоры совсем не осталось.

— Зато я не понимаю тебя. Правда! Эта моль… что в ней такого? Чем она так привлекла тебя? Где она? Она сюда ходит? Навещает тебя? Где она?! Не знаешь?

— Не знаю, — равнодушно произнёс, не размыкая глаз.

— Зато я знаю! Рассказать тебе? Она прекрасно поживает! Крутит шашни со своим одногруппником и, кажется, вполне себе счастлива! Её совершенно не заботишь ни ты, ни то, что с тобой случилось!

— Лер, иди домой, — упоминание о том, что Тина крутит шашни с одногруппником, стало болезненным ударом под дых. Он едва не подавился, когда услышал это. И ему с трудом удавалось "держать лицо".

— Ты что, любишь её? — Недоумение. Оно огромными красными буквами горело в глазах Леры. — Ты в своём уме, Стас?!

— Лера, вали домой, я сказал! — рыкнул, стискивая на одеяле пальцы. — Тебе на каком языке это сказать?!

— Пошёл ты! Козёл! — И, хлопнув дверью, оставила его одного.